Наследство Уиндемов - Коултер Кэтрин

— Мне кажется, — сказал Баджи, — что старый Локридж Уиндем хотел назвать своему сыну точное место клада, но умер внезапно, так и не успев сделать этого. Загадка осталась в наследство будущим поколениям.

— Монахи написали даже две разные книги с намеками на сокровища, — сказал Марк. — Одну из них они оставили Локриджу Уиндему, а к кому попала вторая? Мы никогда этого не узнаем. В конце концов, она всплыла в антикварном магазинчике Боргеса.

— Разные люди читали ее, но так и не поняли, — сказала Мэгги. — Все наши рассуждения хороши, но где же все-таки сокровище, мистер Спирс?

— Полагаю, для него вполне может быть предусмотрено местечко в этой комнате, — сказал Марк.

— Но ведь здесь нет ни дуба, ни колодца, — заметил Баджи. — Если же не принимать их во внимание, то тогда какой же это ключ?

— Но колодец находится под землей, разве не так? — сказала Патрисия Уиндем.

— В таком случае, — поддержала ее Дукесса, — сокровище может быть спрятано под полом, ровно напротив дубового дерева, нарисованного на потолке.

— Небольшое уточнение, — сказала Патрисия Уиндем. — На потолке несколько таких деревьев, а сокровище должно быть под той сценкой, на которой символически показан басовый ключ и Янус. Басовый ключ указывает на подземелье, а Янус — это страж. Благодаря ему сокровище сохранилось.

— Мой Бог! — воскликнул Марк. — Сэмпсон, зови сюда Горацио.

— Да поторопитесь, мистер Сэмпсон, — попросила и Мэгги, — мне не терпится взглянуть наконец на это проклятое сокровище.

Обюссонский ковер был свернут. Мебель сдвинули к краям, освобождая широкое пространство пола, приходящееся на сценку с символическим Янусом. Плотник Горацио ползал на коленях, осторожно простукивая молоточком старинный паркет. Наконец он поднял голову и широко улыбнулся.

— Милорд, здесь не чувствуется опорной балки, проходящей вдоль всего пола. Кажется, там пустота. — Он начал осторожно приподнимать плотный дубовый паркет.

Мэгги суетилась и нервничала, негодуя на его медлительность. “Кого может беспокоить паркет, который все равно потом накроют ковром?” — думала она.

Спирс шикнул на нее и обратился сам к плотнику:

— Горацио, не могли бы вы чуть-чуть ускорить работу? Вы ведь не священную гробницу откапываете, не так ли?

— Я бы хотел сделать это побыстрее, но паркет такой крепкий, каждая дощечка плотно прилегает к другой. Я даже не вижу линий стыка между ними.

— Быстро! — скомандовала Патрисия. — Сэмпсон, принесите еще свечей.

Наконец было расчищено достаточно широкое пространство, чтобы в него мог спуститься один человек. Первым это сделал Марк как граф и глава семьи, хотя вокруг и слышалось недовольное брюзжание, особенно со стороны женщин, которым не терпелось взглянуть на сокровище.

— Здесь так темно, мама, — крикнул Марк. — Тебе бы здесь совсем не понравилось. А сколько здесь пауков, ты даже не можешь представить. А ты, Мэгги, может быть, хочешь изорвать платье и украсить свои прекрасные волосы паутиной? Дукесса, ты еще слишком слаба, чтобы глотать мошек и жуков. Не станешь же ты держать свой рот закрытым. Мэгги, неси мне большой подсвечник, с одной свечой здесь нечего делать.

Затем наступило молчание.

Марк находился в какой-то узкой и длинной норе, представлявшей, по-видимому, подземный ход. Высота этого туннеля была чуть больше четырех футов. Он мог находиться в нем лишь сгорбившись. Неровное пламя свечей освещало опорные балки. Казалось, здесь не было ничего, кроме пыли и паутины. Марк упрямо продвигался дальше, пока, наконец футов через двадцать не наткнулся на стену. Неужели есть? Что за предмет прислонен к стене? Во всяком случае, не сундук с сокровищами. Марк придвинулся ближе, держа подсвечник перед собой, и тут же отпрянул. Он вскрикнул, глотая пыль вместо воздуха.

— Боже, что же это? Неужели скелет? — Марк снова вытянул вперед подсвечник, прерывисто дыша от нехватки воздуха.

Нет, это не был скелет, скорее какое-то чучело, набитое, возможно, соломой. Вокруг шеи виднелась веревка, тянувшаяся выше к одной из балок. Потолок оказался более высоким в этой части подземелья, и чучело было повешено. На нем был пышный камзол елизаветинских времен. Марк прикоснулся к кружевам на одном из рукавов, и они тут же рассыпались в прах. У чучела было искусно нарисованное лицо, выражавшее алчность, жадность и невероятную жестокость. Тупой разврат и бесконечное нахальство были в этих круглых глазах.