Китти - Чаллинор Дебора

К компании вразвалочку подошел Бернард Омсби. Он плотоядно оглядел Китти и сел рядом с Джорджем.

— И куда же вы направляетесь, преподобный? — спросил он своим привычным громким голосом.

— В Новую Зеландию.

— А, на острова каннибалов! — воскликнул Бернард, а Джордж поморщился. — Я слышал, они беспощадны. Одного я видел лично, когда пару лет назад ездил по делам в Лондон. Он был одет по последнему слову моды, но его смуглое лицо украшали зеленые полосы. Весьма необычно. Умел управляться с ножом и вилкой.

— Мне говорили, что они могут вести себя цивилизованно, — согласился Джордж.

— И все же мне интересно знать, едят ли они друг друга по-прежнему! — громко выкрикнул Бернард.

Леди, стоявшие вокруг, принялись энергично обмахиваться веерами, а некоторые даже взвизгнули от страха.

— А вот этому, — с видимым отвращением произнес Джордж, — церковное миссионерское общество намерено положить конец, благодарение Господу.

— Хорошая работа. Только не исключено, что вы превратитесь в ужин на чьей-нибудь тарелке сразу же после прибытия!

Китти опустила голову, чтобы скрыть улыбку.

Однако Джорджу было несмешно.

— Насколько я понимаю, мистер Омсби, подобная практика стала следствием войны, а не повседневной деятельности. Победители съедают плоть побежденных в попытке обрести их жизнестойкость и силу духа. Но это глубочайшее заблуждение.

— Что-то вроде вкушения Тела Христова^[3]?

Джордж гневно взглянул на Бернарда. Каков нахал! Как он может так отвратительно шутить над Господом Иисусом Христом!

— Нет, ничего подобного, — раздраженно бросил Джордж. — Это совершенно варварский обычай, который искореняется исключительно благодаря усилиям миссионеров общества.

Однако Бернард остался невозмутимым.

— И где именно вы собираетесь поселиться в Новой Зеландии?

— В Пайхии в заливе Островов, — ответил Джордж. — Это самая северная точка мыса Северный. Если я не ошибаюсь, Пайхия расположена на восточном побережье.

В этот момент Китти потеряла интерес к беседе. Она ненароком бросила взгляд на изумрудно-зеленую лужайку и почувствовала, как сердце подпрыгнуло у нее в груди, ведь Хью наконец приехал. Он ее не видел и разговаривал с несколькими другими «щеголями», как выразилась бы ее мать. Он был, как всегда, красив. Темные глаза с поволокой и каштановые волосы красиво оттеняла красновато-коричневая визитка^[4] и парчовый жилет кремового цвета. А потом, словно ощутив на себе взгляд Китти, он поднял голову, и глаза влюбленных встретились. Хью еле заметно улыбнулся, а потом вновь присоединился к беседе.

Китти спрятала свою собственную счастливую улыбку под веером. Ей ужасно хотелось подойти к Хью, но она вынуждена была ждать, когда они «случайно» столкнутся. Только тогда она сможет заговорить с ним, да и то если рядом не окажется матери. Эмили не раз повторяла дочери, что не стоит разговаривать с Хью Александром, не говоря уж о том, чтобы стоять с ним рядом или вообще оказаться наедине.

Китти не знала причину антипатии матери. Хью стоял на пороге тридцатилетия. Он был настоящим джентльменом, да к тому же неженатым. Китти не понимала, что отличает его от других холостяков графства. Ей, впрочем, как и любой другой благопристойной молодой леди, не разрешалось оставаться наедине ни с одним из них, но строжайший приказ держаться подальше от Хью озадачивал ее, если не сказать больше. Хью был гораздо привлекательнее большинства холостых молодых людей, невероятно любезен и, по мнению большинства, обладал значительным состоянием. Китти просто не могла понять, почему мать столь враждебно относилась к нему. Она даже сомневалась, что мать была с ним знакома.

Китти распрямила спину, когда Хью и его друзья неторопливо направились в сторону группы людей, стоящих вокруг дяди Джорджа. Когда взгляды влюбленных вновь встретились поверх голов присутствующих, губы Хью еле заметно дрогнули.

Китти потребовалось мгновение, чтобы разобрать слова, но потом она кивнула и, зардевшись, опустила глаза, чтобы в очередной раз скрыть еле заметную восхищенную улыбку. Хью назначил ей встречу в беседке из роз, расположенной сбоку от главного дома.

Розовая беседка была так плотно увита колючими стеблями с покрывавшими их пышными цветами, что невозможно было разглядеть, есть кто-нибудь внутри или нет.