Наследство Валентины - Коултер Кэтрин

– Сэмюэл считал ее безумной, хотя признавал, что видел у бабки огромные драгоценные камни. Он верил в ожерелья, но думал, что они не из клада Черной Бороды, – вставила Мэгги. – Он утверждал, что бабка просто бредит от старости, но хотел получить все, что осталось от ожерелий. Ожидал, что, когда она умрет, он сможет их найти. И Сэмюэл не собирался покидать бабку, потому что, по его словам, был обязан ей. Она приняла его в дом, растила, хорошо обращалась и даже наняла домашнего учителя. Кроме того, у них было двое слуг.

– И все это на деньги, вырученные от продажи подарков мужа, – спокойно заметила Дачесс.

– Какая очаровательная компания, – покачал головой Джеймс.

– Сэмюэл – отец Старого Тома, – вздохнула Джесси. – Старый Том тоже был весьма обаятельным человеком, Джеймс.

Она вздрогнула: на мгновение перед ней снова всплыла отчетливая картина всего, что произошло в тот день. Джеймс привлек жену к себе и поцеловал в ушко.

Энтони поднял голову. Темно-синие глаза весело блеснули. Казалось, мальчик вот-вот подпрыгнет до потолка.

– Теперь мы точно знаем, что клад существует на самом деле. Ура!

– Жена Черной Бороды, – медленно выговорила Джесси. – Двенадцатилетняя Валентина. Пират подарил ей два ожерелья. Сокровище спрятано где-то в сорока пяти минутах ходьбы от замка, а возможно, и меньше, если учесть время, которое потребовалось на то, чтобы его вырыть.

– Где этот проклятый замок? – осведомился Самсон, помогавший Баджеру разливать чай.

Баджер ухитрился даже испечь лимонные кексы.

– Он давно уже разрушился, – откликнулась Джесси. – В детстве я любила лазать в развалинах, но и тогда это были просто груды камней. Многие считают замок выдумкой. Кто знает? Если какая-то постройка и существовала, островитяне давно уже растащили все для своих нужд. Но я помню место, где он якобы стоял. Только какое это имеет значение? Сорок пять минут? В каком направлении?

Джеймс дожевал последний кусочек кекса, прикрыл глаза от удовольствия и откашлялся.

– Той ночью шел дождь. Его сапоги были в грязи. Попытаемся поискать во всех направлениях от того места, где стоял замок.

– Да, – поддержал его Маркус. – Кроме того, в сорока пяти минутах ходьбы от замка по большей части находится лишь вода, так что искать придется не очень долго. Кажется, существует возможность, хотя и слабая, что мы что-то обнаружим.

– Думаю, стоит продолжать чтение, – предложила Мэгги, вожделенно глядя на последний кекс, но со скорбной решимостью качая головой. – Если мы не найдем что-то еще, осуществим идею с замком.

– Местные жители сочтут, что мы спятили, – заметил Джеймс, улыбаясь жене. – Представляете, в каком виде мы выберемся из этой кучи грязи и камней?

В старом доме все стихло. Ни шороха, ни треска, поскольку, как надеялся Джеймс, все давно заснули. По крайней мере он тешил себя этой мыслью, не сомневаясь, что любой шум, любой звук, который издадут он или Джесси, немедленно донесется до каждого уголка.

Джесси лежала на спине. Изящная батистовая сорочка прикрывала ее тело от шеи до кончиков пальцев. Атласные ленты персикового цвета завязаны под подбородком. У Джеймса просто руки чесались поскорее развязать эти ленты.

– Маркус прав, – тихо говорила Джесси. – Куда бы ты ни направился от замка, через сорок пять минут очутишься либо в океане, либо в заливе Памлико.

Джеймс приподнялся на локте и склонился над женой.

– Сегодня такая лунная ночь...

– Что? Да, Джеймс. Я даже вижу дьявольские огоньки в твоих глазах.

– Это не дьявольские огоньки, а вожделение.

Джесси ласково провела пальцем по его щеке.

– Не знаю, почему я не сказала тебе раньше, что люблю тебя, но говорю сейчас. Я люблю тебя, Джеймс, всегда любила.

Паника, неодолимая паника охватила Джеймса. Любовь? Конечно, он неравнодушен к Джесси, наслаждается ее телом. Она ему очень нравится. Но любовь?

Ее улыбка не погасла, но Джеймс заметил, что в прекрасных глазах жены появилась грусть.

– Не имеет значения, – поспешно пробормотала Джесси, хотя Джеймс сразу понял, что это неправда. – У меня хватит любви на двоих. Ты будешь любить наше дитя, Джеймс? Несмотря на то, что это и мой ребенок?

– Не будь дурочкой, Джесси. Как ты можешь быть не безразлична? Ты моя жена. Просто...

– Ты не забудешь, что мы оба любим лошадей, верно? Не знаю, как я отношусь к детям и смогу ли я стать хорошей матерью?

– И не сомневайся. Ты будешь чудесной матерью.