Полночная звезда - Коултер Кэтрин

Вдруг Чонси задрожала и заплакала от переполняющих ее радости и восторга.

— Что с тобой, Чонси? — взволнованно спросил Делани. — Тебе больно?

Она уткнулась влажным от слез лицом в его грудь и крепко прижалась к нему.

— Чонси…

— Нет, нет, все прекрасно. Я просто не могу насладиться тобой.

Делани приподнялся на локтях и посмотрел в ее глаза.

— У тебя сейчас весьма горделивый вид. Чонси прижалась к нему бедрами.

— Я не позволю тебе оставить меня.

— Знаешь, я начинаю думать, что супружеская жизнь — не такая уж плохая вещь. В особенности, если жена почти каждую ночь сводит меня с ума.

— Самое интересное, что жена испытывает нечто подобное. Нет, Дел!

— Прости, дорогая. — Он настойчиво приподнялся и лег рядом с ней. — Дай мне время перегруппировать свои войска.

— Да, господин генерал. — Она погладила пальцами шершавую поверхность его щеки. — Дел, если бы Чатка… — она задумалась, подбирая нужные слова, — если бы он изнасиловал меня, что бы ты сделал? Ты ненавидел бы меня?

С его языка чуть не сорвалась едкая шутка насчет того, что она совсем еще молодая и глупая, но он сдержал себя, видя, что она вполне серьезна.

— Не понимаю, почему женщины всегда чувствуют себя виновными, когда оказываются жертвой насилия?

Чонси вздрогнула.

— Мне кажется, что я бы чувствовала себя… грязной и недостойной.

— Я слышал, что некоторые мужчины обвиняют женщин в том, что они оказались жертвами каких-то подонков, и даже отпускают пошлые шутки насчет того, что никогда не пойдут на поле, вспаханное другими мужчинами. Сэм Бреннан, например, всегда выражал удивление по поводу того, что я пустил в дом Лин, которая, как он считает, имела больше мужчин, чем у него пальцев на руках и ногах. Как будто у нее был свободный выбор! Для нее это было так ужасно, что она полностью пришла в себя только через несколько месяцев. Мужчины иногда ведут себя как грязные свиньи.

— Значит, ты не презирал бы меня?

— Конечно, нет. Скорее всего я винил бы себя за то, что не защитил тебя. А того подонка я бы убил без разговоров.

Чонси притихла на груди мужа и глубоко вздохнула.

— Но мне все-таки кажется, что это не совсем правильно, — сказала она через минуту. — Конечно, ты прав. Я сама это вижу сейчас. Если бы он изнасиловал меня, то это была бы не моя вина. Но я все же понимаю, почему мужчины так ведут себя. В конце концов если бы не они, то на свете не было бы никаких проституток. Или любовниц, — добавила она, хитро глядя на мужа.

Делани ухмыльнулся и слегка щелкнул пальцем по кончику ее носа.

— Ну и логика.

— Более того, — нахмурилась она, — что означает не ступать на поле, вспаханное другими? А женщины? Я, например, не хотела бы иметь ничего общего с мужчиной, который распахивает чужие поля.

— Уничтожен своей собственной метафорой.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, но это довольно трудно объяснить. К примеру, если бы ты не оказалась девственницей, то я долго бы пребывал в дикой ярости от одной только мысли, что у тебя был другой мужчина. Конечно, тогда я был бы о тебе совершенно другого мнения.

— Но я же не другого мнения о тебе, хотя ты был далеко не девственником! Ты успел многое повидать до нашей свадьбы.

— Согласен, но если бы я не был таким многоопытным, то у нас ничего не получилось бы в первую брачную ночь. Понимаешь, Чонси, все это относится только к идеалу леди, к ее добродетелям и целомудренности. Она должна быть чистой и незапятнанной до первой брачной ночи и именно такой должна достаться своему законному мужу. Она должна быть невинной. В противном случае она не может считать себя настоящей леди. Разве в этом нет здравого смысла?

— Полагаю, именно мужчины настаивают на том, что в этом есть здравый смысл. И, тем не менее, я считаю тебя джентльменом.

— Нет, Чонси, в этом есть глубокий, изначальный смысл. Ты, моя дорогая, должна зачать и выносить моих детей. А я, как человек, имущество которого со временем должно перейти по наследству моим детям, хочу быть уверенным в том, что оно перейдет именно моим детям, а не чужим.

— Значит ли это, что если бы меня изнасиловали и я забеременела, то ты презирал бы меня за то, что не смог бы поручиться за чистоту отцовства?

Делани долго смотрел на жену, не зная, что ответить. Ему никогда не приходила в голову подобная мысль.

— Я был бы подонком, если бы сделал то, о чем ты говоришь, — наконец сказал он. — Нет, конечно же, я не относился бы к тебе с презрением, да и к ребенку тоже. Ведь он был бы наполовину твоим, не так ли? Ну ладно, тебе не кажется, что я и так слишком много рассказал о себе?