Полночная звезда - Коултер Кэтрин

— А кто же вы, Чонси?

— Я? — переспросила она, ужаснувшись этому вопросу, и стала нервно теребить лежавшую на коленях салфетку. — Я просто женщина, которая… которая хочет вас больше, чем любого другого мужчину.

— Хочет? Чонси, вы сказали, что хотите меня? Это очень сильное слово, моя дорогая. Даже слегка грубоватое, а я в душе романтик. Советую запомнить.

«А я реалистка!» — с горечью подумала она и снова ощутила странную пустоту в животе, которая нахлынула на нее, когда они были на берегу. Чонси осторожно посмотрела в его глаза и заметила в них нежность, мягкость и неистребимое любопытство. Он смотрел на нее, будто запоминая каждую черточку ее лица. «Нет, — подумала она, — он не дождется, чтобы я призналась ему в любви».

— Да, Дел, я постараюсь запомнить.

— Вот и прекрасно. А сейчас, моя дорогая будущая жена, не хотите ли, чтобы я научил вас играть в покер?

Делани улегся на свою временную постель и положил голову на руки. Он долго смотрел в темноту и думал о том, что жизнь все-таки странная штука. Еще месяц назад он со всей серьезностью обдумывал свою женитьбу на Пенелопе Стивенсон, хотя и не любил ее. Господи, каким же он был идиотом! Элизабет Джеймсон. Чонси. В ней было все то, чем, на его взгляд, должна обладать жена. Он ни единым словом не соврал Дэну. Она действительно захватила его воображение. К тому же она тоже неравнодушна к нему. Конечно, он когда-то клялся в любви Мари, но это были только слова, продиктованные ситуацией. Уже засыпая, он подумал, что когда-нибудь скажет такие же слова Чонси.

Глава 14

— Она тощая и бледная и одета, как чучело!

Тони Доусон удивленно посмотрел на Пенелопу, поражаясь неистощимой злости, которую та выплескивала на свою соперницу. Сколько можно ругать эту бедную мисс Джеймсон? Нет, сейчас она уже не мисс Джеймсон, а миссис Сэкстон. Тони тяжело вздохнул и подумал, что лучше бы Пенелопа убралась куда-нибудь и оставила его в покое. Но она все продолжала изливать злобу на Дела и Чонси.

— Не могу поверить, что Дел оказался жертвой такой женщины!

— Такой женщины? Что ты имеешь в виду? — «Господи, да попридержи же немного язык за зубами», — приказал он себе, негодуя на свою невоздержанность.

— Какой-то англичанки, — прошипела Пенелопа, прекрасно понимая, что за ней пристально наблюдает Агата Ньютон. — Никто не знает, кто она такая и откуда появилась в нашем городе. Все, что у нее есть, это ее деньги.

Тони рассеянно посмотрел на свой бокал с шампанским.

— У нее действительно есть деньги, а что касается ее происхождения, то достаточно послушать ее речь, чтобы понять, что она приехала из Англии.

— Я имела в виду совсем другое, — упрямо твердила Пенелопа. — И вы это прекрасно знаете!

Тони проигнорировал ее слова и огляделся, надеясь, что к ним хоть кто-нибудь подойдет и прервет этот глупый разговор. Но гости были заняты женихом и невестой и беспрестанно поднимали бокалы за их счастливую жизнь. Он с завистью посмотрел на Делани и перевел взгляд на Чонси, которая и вправду была бледной. Тони снова вздохнул и повернулся к шипящей от злобы Пенелопе.

— Знаете, Тони, она в течение почти двух с половиной недель спала в его постели. Он был просто вынужден жениться на ней! Она заставила его это сделать!

— Я думаю, Пенелопа, что это его личное дело. Он по доброй воле стал ее мужем. В конце концов она была больна и должна была находиться в постели.

— Ха! — хмыкнула та. — Как бы не так! Она очень скоро узнает, что Дел — такой же мужчина, как все остальные в Сан-Франциско! Он непременно наставит ей рога!

Агата Ньютон сокрушенно покачала головой, безмолвно сочувствуя Тони. Бедняжке приходится выслушивать весь этот бред завистливой особы. Глупая! Неужели она не понимает, что своим поведением выставляет себя на посмешище? К счастью, остальные гости — более ста человек — были вполне доброжелательны и от всего сердца желали счастья молодоженам. Агата посмотрела на мужа и незаметно кивнула. Время уже было позднее, и невеста просто валилась с ног от усталости, хотя выглядела прелестно в подвенечном платье от месье Дано. Плотно обтягивающий лиф был отделан прекрасными брюссельскими кружевами, широкая атласная юбка колоколом спускалась до пола, а длинная фата с жемчужинами струилась по спине невесты. На ее изящной шее красовалась нитка отборного жемчуга.

— Готова, моя дорогая? — тихо спросил Хорас, приближаясь к жене.