Неуемный волокита - Холт Виктория

Генриху так не терпелось покончить с этим делом, что он отпустил Конде и послал за Монморанси.

Шарлотта и Конде должны были венчаться в Шантильи. Король назначил принцу большое содержание и преподнес им с невестой замечательные свадебные подарки. Он хотел присутствовать на свадьбе, но, когда приехал, столкнулся с двумя помехами и очень встревожился. Первая была непреодолимой. Накануне свадьбы у него начался приступ подагры, такой сильный, что Генрих не мог стать любовником Шарлотты до его окончания. Во-вторых, Конде заметно переменился. Принц стал казаться выше, лицо его светилось нежностью, он не сводил взгляда со своей невесты; всем было ясно, что он к ней неравнодушен.

Шарлотта же прекрасно знала причину разрыва с Бассомпьером и брака с новым женихом.

Король влюбился в нее. Она решила, что он не в своем уме, и в разговоре с подругами назвала его «старый козел». Но все понимали, что такое — быть королевской любовницей. Взять Коризанду, Габриэль, Генриетту! Они являлись самыми значительными женщинами во Франции, пока король был к ним привязан; и насколько же, рассуждала Шарлотта, он будет уступчивее с прекрасной юной девушкой, чем с теми старухами!

Шарлотта с волнением ждала, когда станет героиней одной из тех романтических комедий, которые радовали сердца всех французов и француженок.

О своем женихе она была невысокого мнения. Принц, и раз должен жениться на ней, богатый. Но какой-то скучный, и нечего думать о нем, он всего лишь подставное лицо. Женщины в ее положении должны иметь мужей — вот Конде им и станет.

На свадьбу собрались все придворные. Король явился, опираясь на трость, морщась от боли, с кривой улыбкой на губах, потому что способен был видеть себя в смешном свете.

Шарлотта была такой юной, сияющей, а его еще больше старила болезнь. Коварная шутка судьбы.

Ему пришлось лечь в постель, и он вызвал к себе Шарлотту посидеть, поговорить с ним.

— Довольна ты свадьбой? — спросил он, любуясь нежным румянцем на округлых щеках, длинными темными ресницами, блестящими светлыми волосами. Она была поистине прекраснейшей девушкой во Франции.

Шарлотта притворилась застенчивой.

— Я с готовностью повиновалась родителям, вышла за человека, выбранного мне в мужья, и если они захотят…

— А королю? Будешь ты с готовностью ему повиноваться?

— Королю тем более.

— Ты очаровательна, — сказал Генрих. — Приступы подагры проходят быстро.

— Я буду молиться о скорейшем выздоровлении вашего величества.

Что могло быть важнее этого? Он ужасно томился по Шарлотте.

Не успел приступ окончательно пройти, как Генрих и министры узнали о смерти герцога Клевского. Это означало, что пришло время начинать войну с Австрией. Министры постоянно находились при Генрихе, споры их длились ночами.

Было не время предаваться первым шагам любовной связи; Генрих хотел предстать перед Шарлоттой в самом лучшем свете. От дел можно было урвать не больше часа, это означало, что, будь он с ней, ему пришлось бы постоянно извиняться и уходить. Генрих был уверен, что никогда не найдет женщины, которую будет любить так, как Шарлотту. Он обожал ее юность и свежесть; более того, питал к ней благодарность: она невольно разорвала узы, связывающие его с Генриеттой. Роковая любовница теперь совсем не привлекала его, он был рад от нее избавиться. Она была его злым гением, взывала к самому порочному в его натуре, с ней он не знал подлинного счастья. Остальные связи питала романтическая страсть. Теперь Генрих понимал, что только так и можно любить. А когда он освободится от государственных дел, получит возможность посвятить себя Шарлотте — примерно на месяц, без страха, что его оторвут военные дела, — тогда отправится к ней, и страсть ее будет так же велика, как и его.

Тем временем принц Конде и его новобрачная оставались вместе, но Генрих велел принцу не удаляться от двора, король хотел чаще видеть Шарлотту.

Пусть не думает, что он ее забыл. Пусть ждет его так же, как он ее.

Мария родила в Фонтенбло прекрасную здоровую девочку. Назвали ее Генриеттой-Марией.

По обычаю туда съехались все принцы королевской крови, в том числе и Конде. Его, разумеется, сопровождала жена. Генрих очень радовался новому ребенку, но еще больше возликовал, увидев Шарлотту, она, казалось ему, хорошела с каждым днем.

Долго ждать он больше не собирался. Если дела не позволят ему уединиться с Шарлоттой, придется урвать то время, какое удастся.