Сломанная роза - Беверли Джо

Но она все равно не удержалась и показала Джеанне чудесное украшение. Кузина сидела в зале с Галераном, и они весело смеялись, совсем как в прежние времена. Алине стало обидно, сердце кольнула ревность: если ей самой не суждено быть с Раулем, с кем она станет смеяться вот так?

— Какая прелесть. — Джеанна осторожно дотронулась до цветка одним пальцем и улыбнулась Галерану.

— Просто чудо, — подтвердил Галеран. — Береги его, Алина. Такие сокровища легко сломать.

Он говорил с Алиной, но не сводил глаз с жены.

— И починить, — вполголоса докончила она.

Алина прервала затянувшуюся игру в намеки.

— Подарки мне голову не вскружат.

— Разумеется, — согласилась Джеанна, глядя на нее. — Но по ним можно судить о дарителе.

— Что он не скуп?

— Не так уж плохо для мужа, уверяю тебя.

Алина глубоко задумалась, убрала шкатулку от греха подальше и пустилась на поиски лорда Вильяма, чтобы, пока суд да дело, разобраться с его помощью в практических вопросах. Она нашла его в винном погребе, где он беседовал с Хьюго о хранении вин. Именно здесь она учинила ему подробнейший допрос обо всем, что касается приданого, а, досконально вызнав, перешла к обсуждению возможностей защиты прав женщины в чужой стране.

Лорд Вильям потирал колючий подбородок; в его глазах мерцали лукавые искорки.

— Признаться, я и сам думал обо всем об этом, девочка моя. К тому же Рауль напомнил мне, что Хьюго — его родственник, и что Гиень с Англией связывают давние и прочные узы. Письма из Лондона в Бордо идут не очень долго и доставляются аккуратно. А еще мы обсуждали, как установить торговые связи между Гиенью и Стоктоном.

— Он недавно говорил с вами?

— Как раз нынче утром.

Алина вернулась к себе в убежище, в спальню, достала из шкатулки миндальную ветку и погрузилась в раздумья. Похоже, Рауль умышленно завел с лордом Вильямом разговор о связях и письмах. Если в Гиень доходят письма, она не будет чувствовать себя совсем отрезанной от дома, а если к тому же порт, расположенный недалеко от родного дома, ведет торговлю с Бордо, это еще лучше.

Но самое главное, как правильно заметила Джеанна, — нужно хорошо подумать, что говорят о человеке такие поступки. Быть может, он и не пытается вскружить ей голову подарками, а старается развеять ее понятные страхи?

У Алины затеплилась надежда, и она побежала на кухню помочь Мэри. Там ей удалось навести разговор на Францию и Гиень. Она узнала, что сам Хьюго раз в год ездит в Бордо и что у него есть доля в трех судах, регулярно приходящих в этот порт.

Гиень мало-помалу переставала казаться далеким, неизведанным и чужим краем.

И все же, когда днем все собрались за столом, Алина не могла заставить себя взглянуть на Рауля, тем паче — улыбнуться ему. Она знала, что почти уже разбита наголову, побеждена, но не торопилась сдаваться, ибо у нее еще оставались некоторые сомнения. И потом, ей хотелось посмотреть, как поведет себя он.

А он взял и уехал.

Утром следующего дня Рауль де Журэ уехал, не сказав куда и на сколько едет.

Алину охватило неодолимое желание бежать на улицу искать его, но что толку? В конюшне уже не было его лошадей, и он взял с собою двоих своих людей. Может статься, он решил не жениться на женщине, которая не согласна безоглядно верить ему, и уплыл к себе во Францию.

Но нет, он оставил на Корсер-стрит почти весь багаж. Значит, он еще вернется?..

Хотя у Алины дрожали губы, она твердила себе, что, если он уехал, тем лучше, значит, она была права. Значит, не так уж сильно он любил ее и на постоянство не способен. Легче от подобных мыслей не стало, но, как бы ни было, она решила больше не прятаться.

Если вернется, пусть не воображает, что без него она чахла и страдала.

Понаблюдав, с какой яростью Алина вонзает иголку в ткань, подшивая ровными стежками подол рубахи, Джеанна шепнула Галерану:

— Куда он уехал?

У Галерана на коленях, уцепившись за два пальца, лежала Доната.

— Не знаю.

— Он вернется?

— Не сказал.

— Если не вернется, кому-то придется найти и убить его.

— Этим придется заняться тебе, любовь моя. Я жажду мира и покоя.

Два дня спустя Алина, мужественно старавшаяся вести себя как обычно, шла через двор к коптильне за рыбой для Мэри. Вдруг чьи-то сильные руки схватили ее и потащили в темный амбар.

Тесно прижатая спиною к твердому, как камень, телу, она безошибочно узнала, кто это, поняла чутьем прежде, чем дошла умом, и ее тело тут же охватил жар.