Сломанная роза - Беверли Джо

Рауль удивленно поднял брови, но только кивнул.

— Согласен. Что еще?

— Чтобы со мной поехали две девушки из Брома или из Хейвуда, если они согласятся.

— Разумеется. Ты вольна сама выбирать себе служанок. Что еще?

— Ну, — протянула Алина, — если ты и впрямь хочешь разыскать для меня сахарные кристаллы с Востока…

Он обнял ее, и в глазах молнией сверкнула радость.

— Ты и так сладкая.

И после долгого неуверенного молчания робко спросил:

— Значит, да?

Алина кивнула, чувствуя, как подступили к глазам слезы.

Он снова отстранил ее от себя, будто никак не мог наглядеться, и она увидела на его лице такое счастье, что заплакала.

— Прекрасно обдуманная капитуляция, моя маленькая крепость, — улыбнулся Рауль, утирая слезы с ее щек. — Господи боже, да ты просто создана для моей семьи. Я не говорил, как ты похожа на мою мать?

На этот раз его поцелуй был долгим. Алина понимала разумом, что скоро они поженятся и будут лежать, обнявшись, нагие, но желание взыграло в ней, как родник, вдруг пробивший себе дорогу из-под скалы.

После нежных ласк ей пришлось сообщить, что Галеран настаивает на поездке домой, чтобы получить у Губерта отцовское благословение.

— Опять на север? — застонал Рауль, но продолжал улыбаться и прижимал Алину к себе так крепко, будто не собирался отпускать. — Я там погибну.

— Может быть, мне разыскать для тебя шкуру белого медведя? — Она провела рукой по его груди. Если б можно было коснуться его кожи…

— Лучше прижмись ко мне ночью… или нет. Это может оказаться смертельным.

— Смертельным? — Пальцы Алины скользнули выше, к шее, где была хотя бы полоска открытой кожи. — От короткого воздержания никто еще не умирал.

Рауль поймал ее руку, поцеловал кончики пальцев.

— Чертовка. Но кое-кто из нас знает, что теряет.

— Ты хочешь сказать, кое-кто из нас более искушен в воздержании, — парировала Алина, с усмешкой вырывая у него руку, и, прежде чем он успел вернуть утраченное, вытащила его из амбара. Ей не терпелось побежать к Галерану и Джеанне и поделиться новостью с ними.

Рауль не очень сопротивлялся, только пробормотал:

— Опять бросаешь мне вызов со стен, зеленый новичок?

Помня эти слова, Алина не особенно удивилась, когда ночью Рауль появился у нее в спальне.

Она спала в одной постели с Джеанной, а Уинифрид — на полу, на подстилке у детской люльки. Рауль тронул Алину за плечо, тихо окликнул по имени, а когда она проснулась, поманил за собою. Снедаемая любопытством и нарастающим возбуждением, она ухватилась за его руку и встала.

Стоя на полу босиком, в одной рубашке, она беззвучно спросила одними губами:

— Что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

— Принимаю твой вызов. — И он повел ее к двери, Алина знала, что не должна идти, но, как всегда, не смогла противиться соблазну. Она опасливо оглянулась на Джеанну, у которой был замечательно чуткий сон, и та как будто бы улыбнулась.

И тут соглядатаи и стража!

От волнения у Алины захватывало дух, но ум был занят вопросами сугубо практическими: как, к примеру, Рауль найдет укромный угол в доме, до отказа забитом людьми?

На верхнем этаже дома, где они все спали, располагался зал, а к нему вели три проходные комнаты. Та комната, которую она делила с Джеанной, была дальше всех от зала. Из нее можно было выйти в мужскую спальню, откуда сейчас вырывался оглушительный храп лорда Вильяма. Здесь для Рауля и Галерана на полу постелили циновки. Затем шла комната, где в одной большой кровати под балдахином мирно спали Хьюго, Мэри и обе их дочери, а их слугам пришлось лечь на полу.

Пробираясь между простертых на полу тел, Алина услышала шорох дождя. Значит, Рауль вел ее не на улицу.

В зале, должно быть, спят вповалку остальные слуги.

Да, задача нелегкая даже для опытного воина.

Он привел ее в закуток между залом и комнатой, рядом с лестницей, ведущей на нижний этаж. Но ведь внизу ночуют слуги из винной лавки и стражники?

Лестница была деревянная, прямая, и между двумя маршами под узким высоким окном помещалась небольшая ровная площадка. Рауль остановился, бесшумно сел, увлекая за собою Алину.

— Очень умно, — прошептала она, зная, что вот-вот будет наголову разбита мастером своего дела. Она умирала от нетерпения.

— Обычная разведка.

Он нежно, почти отечески, поцеловал ее в щеку. Так и она сама могла бы чмокнуть Донату.

И все же не так; ощущения были совсем иными, и она начинала уже дрожать от возбуждения.