Любовь и замки - Бенцони Жюльетта

О последующем развитии событий никто даже не осмеливался помышлять! Анна Австрийская получает письмо и немедленно вызывает Шулемберга, чтобы сделать ему внушение. Последний непоколебим: Мадлен, видите ли, сильно обидела его, забрав состояние в свои руки. И если она не пойдет на сделку, то останется там же. Он муж и имеет все права. А королева в данном случае вмешиваться не должна.

Только безотчетная преданность могла добиться невозможного! Храброму Леблану удалось освободить Мадлен и убежать с ней. Он ведет ее прямо в замок Белей к своему дальнему родственнику, принцу де Линю. На этот раз все меняется: принц имеет большие связи.

Шулемберг догадывается об этом, когда Людовик XIV, только что назначивший его губернатором Берри при всех придворных обрушивается на него с речью, полной презрения, и высылает его в родовое поместье Мондеже. В 1665 году маршал удаляется туда вместе с Анной де Суастр, но та, видя, что денежки на исходе, спешит расстаться с ним. В 1671 году он наконец умирает с безжалостной душой, ни на минуту не предавшись угрызениям совести.

Мадлен же после освобождения испытала радость возвращения во Францию, снова увидев сестер, родственников, получила возможность наслаждаться жизнью в прелестном замке Фрюкур, где она проведет незабываемые минуты своей жизни в компании верного Леблана, к которому испытывает нечто большее, чем просто признательность. Но та нечеловеческая жизнь не прошла бесследно, и 26 января 1678 года она умирает в возрасте пятидесяти семи лет…

Семья Николей расширила и переделала Фрюкур, оставленный ей в наследство, затем замок был продан как национальное достояние во время Революции, а потом его приобретет один из представителей семьи Морганов, бретонец, родственник нью-йоркских Морганов, но в 1920 году владельцем замка становится граф де Форсевилль, благодаря чему имение снова перешло в семью, владевшую им в средневековье.

ЭТАМП. Ингебург Датская, пленная королева

Кто бы мог предсказать такую жизнь для королевы? Со времени своего замужества и коронации в августе 1193 года Ингебург обитала исключительно в монастырях. И действительно, этот замок Этамп, этот большой четырехугольный донжон, венчающий холм и возвышающийся над простирающимся у подножия поселком, этот почти новый дижон (ему всего лишь пятьдесят лет, первая молодость как для крепости, так и для храма) — донжон в форме трефы с четырьмя листиками, в которых совершенно невозможно увидеть хотя бы малейшие указания на радость. И в 1206 году, вот уже 6 зим, как королева Франции Ингебург Датская живет здесь в надежде навсегда поменять это пристанище на могилу.

Конечно, она не занимает весь замок. Ее часть, хорошо меблированная и соответственно украшенная, почти ничем не отличается от занимаемых ею апартаментов в городском дворце в Париже или в других королевских дворцах. Ее не признают настоящей королевой, но оказывают ей видимое почтение. Только она никогда не покидает этот замок-тюрьму, за исключением разве что небольшой прогулки во фруктовом саду в сопровождении фрейлин, жалующихся друг другу на жизнь, и так же, как и она, скучающих.

Король Филипп, ее супруг, которого также называют Огюстом, каждый год приезжает с вынужденным визитом, но никогда не остается, а его взгляд, устремленный на нее, постоянно холоден. Для него Ингебург — кодцунья, которая 6 лет назад отомстила ему, убив единствен ную женщину, которую он когда-либо любил.

Поймет ли он когда-нибудь, насколько он любим? 13 лет назад его образ покорил сердце Ингебург, и с тех пор никогда не покидал ее, хотя ей и пришлось многое вытерпеть.

13 лет! Как же был прекрасен тот августовский день их первой встречи в Амьене.

Филипп к тому времени уже три года как потерял очаровательную Изабель де Эно и, будучи вдовцом, страстно желал жениться. К тому же ему постоянно нахваливали красоту датской принцессы. Что же касается Ингебург, то ее сердечко сильно билось прежде всего из страха, что она ничего не знает, начиная с языка этой франкской земли, куда ее приглашали править, а также из-за необъяснимого ожидания.

Еще издалека она заметила постоянно увеличивающееся облако пыли, из которого затем появилась группа всадников. Шлем скакавшего впереди был увенчан короной, и по мере приближения его черты прояснялись. Когда он сошел на землю и передал шлем пажу, его образ поразил Ингебург. Филипп высок, с энергичным и открытым лицом, ясным взглядом, властен. Даже небольшая плешь, как воспоминание о недавней болезни, из-за которой корона съезжает назад с его рыжих волос, не лишает его очарования, и тотчас Ингебург понимает, что полюбит его — что уже любит.