Я люблю другого - Картленд Барбара

Фенела в отчаянии взглянула на гостя.

– Но это невозможно! – воскликнула она. – За ними некому присмотреть, обслужить!

– Вот я и собирался попросить вас взять на себя эти обязанности, – отвечал Рэнсом. – Тем более что я очень надеюсь, долго они тут не задержатся. Ведь вы, наверное, уже слышали, что по ту сторону деревни строится военный лагерь? Мы думали, что все будет готово уже к нашему приезду, но, к сожалению, обманулись в своих ожиданиях. Большинство людей можно разместить в деревне, в крестьянских амбарах, но для всех офицеров вряд ли найдется подходящее жилье.

– Да, домов там немного, это правда, – кивнула Фенела. – Ну а Уэтерби-Корт?

Дом сэра Николаса Коулби? – уточнил майор Рэнсом. – Боюсь, он расположен слишком далеко отсюда. Понимаете, нам всегда надо быть наготове, под рукой; а в данный момент, как назло, еще и бензина не хватает…

– Но я совершенно не представляю, как можно поселить здесь кого-нибудь, – сказала Фенела. – Видите ли, дом просто крохотный, да и папа довольно часто наведывается сюда в отпуск или на увольнительные, поэтому я не могу предложить его комнату.

– Ваш отец сейчас в армии? – переспросил майор Рэнсом.

Фенела утвердительно кивнула:

– Да, в авиации, хотя и не в строевой службе: заведует маскировочной частью в министерстве.

– Прентис… – задумчиво повторил майор Рэнсом. – Послушайте, а ваш отец – это случайно не Саймон Прентис?

Фенела улыбнулась:

– Он самый.

– Потрясающе! Ведь это весьма знаменитая личность! Кто бы мог подумать, что Саймон Прентис обитает в таком скромном уголке?! Я почему-то был убежден, что у него своя мастерская в Лондоне.

О, он давным-давно забросил ее, уже несколько лет назад, – объяснила Фенела. – Не выносил уличного шума, толпы и тесноты, вот и купил этот домик: вначале всего лишь ферму, а пристройку уже потом приспособил под мастерскую. Снаружи здание может показаться довольно большим, но это обманчивое впечатление, именно из-за пристройки. На самом деле жилая часть дома крайне мала. Если хотите, я вам все покажу.

– Будьте добры, если можно! – сказал майор Рэнсом. – Вы должны понять, мисс Прентис, что больше всего на свете мне претит вторгаться в дома людей против их воли. Но разве это от меня зависит?! Надо же нам где-то спать…

– Разумеется.

Фенела вывела его из гостиной в маленький холл, где дубовые балки тянулись под потолком, и открыла дверь, ведущую направо.

Строение, служившее мастерской Саймону Прентису, оказалось амбаром позапрошлого века, волшебным образом преображенным; где только возможно, обитым дубовыми досками. Окна, расположенные по обеим сторонам помещения, умудрялись пропускать максимум света, оставаясь при этом совершенно незаметными на пространстве стен. Покрытый лаком пол был устлан ковриками нежной расцветки. По соседству с широким сводом камина располагалось множество больших и уютных кресел, а на мягкие диваны так и манило прилечь… Как и следовало ожидать, здесь же находился и подиум^[1] для моделей и мольберт, но во всем остальном место мало напоминало мастерскую художника.

– Здесь просто отлично! – невольно вырвалось у майора Рэнсома.

– Мой папа совсем не похож на других художников, – сказала Фенела. – Он любит работать, когда все домашние толпятся рядом.

– Ей-богу, удивительно приятное место! – не переставал восхищаться майор. – Надеюсь, мне посчастливится познакомиться с вашим отцом. Для меня это большая удача – ведь я его давний поклонник и горжусь, что одна из его работ находится у меня.

– Которая? – с любопытством осведомилась Фенела.

– «Смеющаяся девушка». В тридцать шестом считалась лучшей работой года.

– О, помню, помню, – ответила Фенела. – Айниз позировала для этой картины. Сразу после этого папа женился на Айниз.

Фенела говорила спокойно и бесстрастно, но майор Рэнсом искоса смерил девушку быстрым, внимательным взглядом, прежде чем заявить:

– А она действительно очень красива; никогда раньше не случалось видеть волосы такого удивительного цвета.

– Да, папа всегда выбирает рыжеволосых натурщиц. Впрочем, скорее всего, вы и сами знаете.

– Да, это общеизвестно, – отвечал майор Рэнсом. – Но я думал, может, просто слухи?

– О нет-нет, чистая правда! – заверила его Фенела. – Папу всегда восхищают именно рыжеволосые женщины. Я и My в этом смысле оказались для него страшным разочарованием.