Опрометчивое пари - Крейг Джэсмин

Последовала короткая пауза.

— Ну почему же. Есть, — сказал он наконец. — Вы — женщина свободная, доктор Хоукинс, и я позволю себе предположить, что ваши биологические функции в полном порядке.

— И какое это имеет отношение к нашему разговору?

— Самое прямое отношение. Выслушайте мое предложение, доктор Хоукинс. Я прилагаю все силы к тому, чтобы вас обольстить. Вы прилагаете все силы к тому, чтобы не поддаться моему обаянию. И мы вскоре увидим, чья статистика была более правильной.

Санди с такой силой вогнала ключ в замок автомобильной двери, что поцарапала краску. Это была единственная отметина на всей ее машине, и ей вдруг показалось неизбежным, что ее причиной стал именно Дэмион.

— Никогда не слыхала ничего более глупого! — гневно воскликнула она. — И, Бога ради, перестаньте называть меня «доктор Хоукинс»!

— А я готов поклясться, что это вы приказали мне так вас называть.

— Господи, так ведь это было во время телепередачи! Меня зовут Санди. Разве это имя так трудно запоминается?

— Ничуть. Напротив, удивительно легко. — Дэмион мягко рассмеялся. — Ну так мы договорились, Санди?

— Нет, конечно. А теперь извините меня, Дэмион, я уже опоздала, а меня ждут пациенты, которым действительно нужна моя помощь. Сегодня утром я уже потратила впустую слишком много времени.

Дэмион ответил ей не сразу. Вместо этого он протянул руку и, подведя полусогнутый палец ей под подбородок, ласково повернул ее лицо к себе и долго рассматривал.

— Испугались, Санди? — пробормотал он наконец.

— Конечно, нет!

— Тогда почему вы не соглашаетесь на такой эксперимент? Подумайте, какое у вас получится интересное примечание к описанию вашего исследования.

Санди понимала, что должна ответить как можно скорее, чтобы прикосновение его пальца к коже ее лица не успело окончательно отключить ей мозги. Благодарение Богу, у нее хватит рассудительности ответить отказом на его нелепое предложение.

— Хорошо, Дэмион, — глуховато сказала она. — Договорились.

Она услышала, как произносит эти слова, но так до конца и не смогла поверить, что действительно их сказала. Смутившись, Санди отвернулась, нарушив контакт с его ласковым пальцем, и ей сразу же стало легче мыслить связно.

— Вы пожалеете, что бросили мне вызов, Дэмион, но я обещаю скрыть ваше имя, когда буду писать статью, так что, кроме меня, никто об этом не узнает.

— Очень мило с вашей стороны, — пробормотал он, — но совершенно ни к чему, поскольку я не собираюсь ни о чем жалеть.

Их тела больше не соприкасались, но, казалось, он излучает тепло, которое преодолело разделявшее их расстояние: так жар от лесного пожара волной предшествует огню. Ее мозг предостерегал, что пора бежать, но ее тело отказалось слушаться. Санди ощущала приближение опасности, но не могла от нее скрыться. К собственному ужасу, она осознала, что на самом деле хочет обжечься.

Она на секунду прикрыла глаза, а когда снова их открыла, то встретилась с таким взглядом, который заставил ее пожалеть о том, что у нее не хватило ума сбежать, пока у нее еще была такая возможность. Дэмион медленно обхватил ее руками за талию и наклонил голову, так что его губы оказались совсем рядом с ее губами. Он прикоснулся к ним маняще, дразняще легко. Трепеща, изнемогая, Санди ждала, чтобы его поцелуй стал крепче. Дэмион поднял голову и грубовато сказал:

— До свидания, Санди. Я позвоню вам вечерком, чтобы договориться насчет нашего первого свидания.

— Нет… Постойте! Дэмион, я не могу… Я не соглашалась…

Его руки отпустили ее талию, но ощущение от его прикосновения, казалось, глубоко впечаталось в ее тело.

— До вечера, Санди, — бросил он и быстро пошел через автостоянку, не дав ей времени взять обратно столь опрометчиво данное обещание.

5

Санди еще даже не успела вывести машину со стоянки, как поняла, насколько сожалеет о том, что приняла абсурдный вызов Дэмиона. У нее не укладывалось в голове, как это она могла согласиться на что-то, столь чуждое ее характеру. Ее работа в качестве сексопатолога по своей природе была рискованной, и результаты ее исследований часто могли быть неверно истолкованы. Вследствие этого она всегда особенно следила за тем, чтобы не подвергать риску достоинство своих пациентов и не терять научной отстраненности, с которой она всегда подходила к своим исследованиям. Объяснить свое согласие на сумасшедшее предложение Дэмиона она могла только острым приступом безумия.