Опрометчивое пари - Крейг Джэсмин

У Санди так пересохло во рту, что она даже не смогла сразу заговорить.

— Но вы совершенно уверены, что сейчас она в полном порядке, доктор Мэтьюс?

— Абсолютно. Несмотря на осложнения во время операции, восстановительный период у нее пройдет даже лучше, чем ожидалось.

— А теперь мне можно ее видеть? Санди хотела было войти в палату к матери, но доктор Мэтьюс протянул руку, чтобы остановить ее.

— Прежде чем вы войдете, я должен вас кое о чем предупредить, — объяснил он. — У вашей матери в ноздре кислородная трубка, а в вену введена капельница. И то, и другое достаточно часто применяется после подобных операций, но если бы вы не ожидали это увидеть, то могли бы испугаться. — Он успокаивающе похлопал Санди по плечу. — Послушайте, милочка, у вас нет причин для беспокойства. Очень хорошо, что она спит, потому что я не сомневаюсь, что ей не понравились бы мои слова, если бы она могла сейчас их услышать: Габриэла Барини — удивительно крепкая дамочка. Она поправится в считанные дни.

Санди замотала головой, не в силах справиться с захлестнувшими ее чувствами.

— Вовсе она и не крепкая! — воскликнула она и изумила как доктора, так и саму себя, в голос разрыдавшись.

Дэмион на секунду застыл неподвижно, а потом быстро обнял Санди, крепко прижав ее голову к своей груди. Он нежно обнимал ее и гладил по голове, пока ее рыдания не стихли.

— Извини, — прошептала она, по-прежнему уткнувшись лицом в его рубашку. — Не понимаю, что на меня вдруг нашло.

— Ты просто измучилась и переволновалась, — сказал он. — Потому что любишь мать. — Дэмион взял ее за подбородок и заставил поднять голову. — Предлагаю зайти к Габриэле в палату и быстренько проверить, не перепутали ли эскулапы все эти трубки. А потом я отвезу тебя домой. Тебе надо хорошенько выспаться.

Санди смахнула слезы с глаз.

— Мне сейчас нужнее всего был бы большой носовой платок, — сказала она, все еще шмыгая носом.

— Возьмите салфетки, — вмешался доктор Мэтьюс, явно успокоенный тем, что ее слезы наконец прекратились. — Вот вам целая пачка.

Санди взяла у него салфетки и неохотно высвободилась из объятий Дэмиона. Она вытерла глаза и высморкалась, а потом решительно заправила выбившиеся из пучка пряди волос. Открывая дверь в палату матери, она приостановилась и снова обернулась к Дэмиону.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Спасибо тебе за все.

9

Решение больше не видеться с Санди Хоукинс давалось Дэмиону легко — со времени их первой встречи он принимал его как минимум четыре раза. К несчастью, он обнаруживал — тоже как минимум четыре раза, — что хотя само решение дается ему легко, но придерживаться его значительно труднее. После операции Габриэлы он больше не собирался видеться с Санди. И тем не менее в эту минуту он готовился ехать к ней в клинику.

Выезжая из гаража, Дэмион хмурился. Он уже не понимал, какие чувства испытывает по отношению к Санди, а ведь не так давно он считал, что заманить ее к себе в постель будет легче легкого. Он планировал провести вечер в хорошем ресторане, не делая никакой попытки ее обольстить, а на следующий вечер устроить шикарный ужин у себя на квартире, где нетрудно будет перейти в гостеприимные объятия огромной кровати с водяным матрасом.

Этот план — или схожий с ним — неизменно срабатывал уже много раз. В начале своей карьеры Дэмион по наивности считал, что женщины готовы с ним спать благодаря его личному обаянию, но очень скоро поумнел. Он уже очень давно понял, что его профессиональные успехи оказываются лучшим возбуждающим средством. После ночи, проведенной в его объятиях, женщины неизменно восхваляли его чудодейственные способности любовника, но Дэмион цинично напоминал себе, что больше всего их заводило сознание того, что они оказались в постели с суперзвездой. Наверное, он мог бы вообще лечь на спину и смотреть в потолок, а его очередная возлюбленная все равно была бы убеждена, что провела полную страстного экстаза ночь.

Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. Если хорошенько подумать, то жаловаться тут не на что. Большинство людей были бы только рады наслаждаться, ничем себя не затрудняя. Видимо, он стареет. Уже довольно давно чувство опустошенности, появляющееся наутро, грозило оказаться сильнее, чем сомнительные удовольствия, полученные накануне ночью.

Он осторожно перевел машину на полосу скоростного движения, пытаясь понять, почему его встречи с Санди выпадают из знакомого плана и вызывают такую досаду? Что у него получается не так? Всякий раз, когда она обращала на него взгляд своих таинственных зеленых глаз, его вдруг охватывало неистребимое мучительное желание схватить ее, сжать в объятиях и ласкать, пока она не будет умолять его, чтобы он ею овладел. Почему ему хочется говорить с ней, откровенничать с ней — так, как ему не хотелось разговаривать ни с одной женщиной? Просто потому, что она умеет слушать? Потому, что она умна? Или потому, что даже сама ее холодность кажется ему удивительно привлекательной?