Опрометчивое пари - Крейг Джэсмин

Дело, конечно, было в том, что ее отец, как и домоправительница, явно рассматривали ее пребывание в постели Дэмиона как обычный эпизод в идущей в Голливуде игре «смени возлюбленного». Она всю свою сознательную жизнь была полна решимости не вступать в эту игру. И если сейчас ей больно, то винить в этом Санди может только саму себя, потому что она вышла на игровую площадку с открытыми глазами. Дэмион не виноват в том, что она забыла правила игры и влюбилась в него.

Когда Санди вернулась в спальню, завернувшись в полотенце, там никого не оказалось. Кто-то — надо полагать, домоправительница — собрал ее одежду с пола кабинета и аккуратно выложил ее на постели. Она снова покраснела от смущения из-за того, что подумала домоправительница, подбирая с ковра разбросанные как попало белье, туфли и колготки.

Она уселась перед зеркалом и дрожащими руками стянула волосы в тугой узел. На блузке не хватало пары пуговиц внизу застежки, но если она не станет расстегивать жакета, то этого никто не заметит. Каким-то чудом колготы остались целыми, так что она чувствовала себя достаточно пристойно одетой. Взяв сумочку под мышку, она решительно прошла по коридору к гостиной. Гордость ее была изорвана в клочья, но она решила постараться сохранить хоть какие-то остатки собственного достоинства.

Дверь гостиной была приоткрыта. Она негромко постучала и вошла в комнату. Ее отец и Дэмион сидели на кушетке, а вокруг них повсюду лежали страницы рукописи.

— Я ухожу, — бесстрастно объявила она. — Я собираюсь заехать в больницу и навестить мать. Ей что-нибудь передать?

— Передай ей привет, — рассеянно отозвался Ричард. — Рад узнать, что она так быстро поправляется. — Он начал копаться в листках, лежащих у его ног. — Куда, к черту, мы дели ту сцену, где Джадд угрожает смертью любовнику своей жены?

— Кажется, она тут. — Дэмион взял тонкую пачку листов с кофейного столика. — Да, вот она. Хорошая сцена. Очень эмоциональная.

— До свидания, Дэмион, — сказала Санди.

Он ошеломленно поднял голову. Его глаза, казалось, не видели ничего вокруг. Если бы Санди регулярно не наблюдала такое же выражение лица у своей матери, она решила бы, что он находится под воздействием сильного психотропного средства.

— До свидания, милочка, — отозвался он, почти сразу же опустив глаза к бумагам.

Санди была совершенно уверена в том, что он назвал ее милочкой потому, что не вспомнил ее имени.

— Я позвоню тебе ближе к вечеру, — неопределенно пообещал он.

— Ну еще бы.

Ее ирония осталась совершенно незамеченной — похоже, он вообще не услышал ее ответ. Она спустилась вниз и только там вспомнила, что ее машина осталась на стоянке у клиники и что ей не на чем ехать. Вахтер сказал ей, где найти телефон-автомат, и Санди вызвала такси, не позволяя волнам жалости к себе захлестнуть ее с головой. Ей еще надо радоваться, что у нее нашлись деньги заплатить таксисту, решила она, пытаясь подсмеиваться над собой.

Она вышла на тротуар. Вахтер на прощание улыбнулся ей.

— Чудесный день, правда, мисс? Ничуть не душный. Да, когда светит солнце, то лучшей погоды, чем в Лос-Анджелесе, во всем мире не найдешь.

Санди рассмеялась и тут же резко закусила губу, чтобы остановить накатывающуюся истерику.

— Вы правы, — согласилась она. — Во всем мире не найдешь такого места, как Лос-Анджелес!

11

Санди не думала, что Дэмион ей позвонит, поэтому не удивилась, когда субботний вечер наступил и закончился, а телефон ни разу не звякнул.

В воскресенье телефон был так же молчалив, и к вечеру этого дня ей удалось убедить себя в том, что она скорее всего останется в живых, даже если он не станет звонить. Она напоминала себе, что Дэмион весьма наглядно продемонстрировал ей, что его работа для него намного важнее, чем их короткая связь.

Санди встала перед зеркалом в спальне и безжалостно оценила свою привлекательность по десятибалльной шкале. Она наложила на веки фиолетовые тени и надела новый атласный комбидресс, но все равно не поднялась выше четырех с половиной. Кончилось тем, что она с отвращением захлопнула за собой дверь спальни. Разве ей не хочется, чтобы мужчин привлекала ее сущность, а не ее внешность? Тогда с какой это стати она разгуливает в одном нижнем белье, пытаясь решить, достаточно ли ее груди упруги, чтобы не одевать бюстгальтер?

Ей надо бы радоваться, что Дэмион не позвонил. Совершенно очевидно, что любая попытка продлить их отношения принесла бы ей неимоверно много боли.