Тина и Тереза - Бекитт Лора

— Черт с ним! Делайте что угодно, лишь бы она выжила, спасите любой ценой!

Доктор поспешно удалился, а Конрад вернулся к дочери.

— Мисси, — сказал он, — пойми, Мисси, если Тина умрет, мы с тобой останемся одни. И я, боюсь, не смогу этого пережить. Что толку жить в мире, где солнце светит сквозь вечный туман? Ты не любила Тину, я знаю, но потом, только потом ты поймешь, что была неправа, — я такое уже испытал.

Мелисса видела, что мир переворачивается. Отец уже не отец и дом не дом, счастливый и спокойный. Прошлая жизнь, до сегодняшнего дня, была все-таки лучше. Мелисса вдруг поняла, что не может радоваться, видя, как все вокруг несчастны, потому что ее жизнь была слита с их жизнью и зависела от них.

Звездой ее мира был отец, а теперь эта звезда гасла на глазах.

— А если бы я умирала? — спросила девочка.

— Было бы то же самое, — ответил Конрад.

В этот момент из комнаты Тины донесся нечеловеческий крик, а после — череда захлебывающихся стонов.

Потом все стихло.

Через полчаса доктора покинули комнату и разрешили Дилис войти.

Конрад ждал внизу ни жив ни мертв.

— Мы дали ей успокоительное, — произнес один из врачей, — она спит. Все будет в порядке, она поправится.

Конрад пошатнулся от разом отпустившего напряжения.

— Мистер О'Рейли, — сказали ему, — не хотите взглянуть на ребенка? Он жив.

Тина медленно приходила в себя. Она была страшно ослаблена, почти не чувствовала веса ни в руках, ни в ногах. Но женщина так много выстрадала, вынесла столько ужасной, нечеловеческой боли, что теперешнее состояние казалось почти блаженством. Она чувствовала сквозь забытье, как ее переодели во что-то мягкое и чистое и накрыли теплым одеялом. Потом кто-то нежно гладил ее руку и слышались чьи-то тихие голоса.

Наконец она открыла глаза. Попыталась приподнять голову, но не смогла. Тина была не в состоянии даже переменить положение тела и с трудом сумела заговорить.

Постепенно она вспомнила, что случилось. Прислушалась. Нет, ребенка в ней уже не было. Значит, он родился? Или… умер?

Она застонала, и тут же увидела лицо склонившегося над нею Конрада.

— Тина, милая, все хорошо.

— Ребенок, — прошептала она.

— Он жив, с ним все в порядке.

— Кто?

Конрад улыбнулся.

— Мальчик.

Тина закрыла глаза. Потом встрепенулась.

— Где он?

— В соседней комнате. Спит.

— Сюда! — простонала она. — Принеси его сюда!

— Не сейчас, дорогая.

Тина заплакала.

— Он умер! — Ее голос был тонок и слаб. Конрад погладил ее руку.

— Нет, милая, нет!

— Конни! — По лицу ее текли слезы. — Пожалуйста!

Конрад, испугавшись, вскочил и велел Дилис принести ребенка.

Тина попыталась заглянуть в крошечное личико.

Конрад на мгновение отвернулся, чтобы скрыть невольно подступившие слезы. Потом снова приблизился к ее изголовью.

— Спасибо тебе! Трудно представить, чего это стоило!

— Конни, — собрав последние силы, надрывно прошептала Тина, — пожалуйста, пусть он будет здесь, со мной! Не уноси его, я боюсь!

— Не надо бояться, — мягко произнес он, — мальчик здоров, ты поправишься. Все позади.

Но Тина не могла успокоиться. Она вся дрожала.

— Где Мелисса?

— Внизу. Мы все переживали за тебя. Как это случилось? Тебе стало плохо?

Тина помолчала — она что-то обдумывала. Потом сказала:

— Да. У меня закружилась голова, и я не удержалась на лестнице.

Конрад дотронулся губами до ее лба.

— Если бы я знал, что это может случиться, то не оставил бы тебя ни на минуту. Я бы не вынес такой потери, я слишком сильно тебя люблю.

Тина молчала. Он изменил ей накануне свадьбы, она произнесла слова прощения — считал ли он, что этим все исчерпано? После они никогда не заговаривали об этом… Он женился вопреки желанию своей маленькой дочери, сделал Мелиссу несчастной и тем самым — что всего ужаснее — стал косвенным виновником того, что произошло с его женой и сыном. Тина закрыла глаза, точно этим можно было спастись от взгляда на действительность. Она чуть не умерла, а с нею — ее ребенок, о котором она столько мечтала. Понимал ли он, как долго пришлось ей возрождать свою любовь! Она делала это не впервые и всякий раз не верила в счастливый исход. А может, именно вера и спасала ее? Кто знает! Догадывался ли Конрад, как много она пережила, переборола в своей душе, не ради себя — ради него?

Это будет последняя жертва.