Леди и рыцарь - Сэндс Линси

Заставив себя улыбнуться, он слегка пожал плечами:

– Этот аппетитный запах способен привлечь не только четвероногих, но и двуногих тоже, и я один из них. Пахнет изумительно, он был почти готов, да?

– Да, – со вздохом признала она.

– Раз костер потушен, запах уже не будет разноситься ветром. Нет смысла переводить добро. – Говоря это, он уже начал счищать грязь с быстро остывающего мяса. – Ты давно проснулась?

Глядя с сомнением, как он отряхивает кролика, она рассеянно пожала плечами:

– Не знаю, наверное, часа два назад или больше. Было еще темно, когда я проснулась.

– Ты ранняя пташка.

– В аббатстве все вставали рано.

– Хм. – Поднявшись, он подошел к берегу реки, опустил мясо в воду и слегка поболтал им, чтобы смыть хотя бы часть грязи. Повертев его перед глазами, он удовлетворенно кивнул: – Сойдет.

Розамунда опять с сомнением посмотрела на мясо, потом на мужа, но ничего не сказала, когда он снова подвесил тушку кролика над почти потухшими углями. Несколько раз перевернув его, он с усмешкой повернулся к Розамунде, протягивая ей мясо, словно большой подарок:

– Вымыто и высушено, мадам, и готово к употреблению.

Чуть поколебавшись, Розамунда взяла мясо, внимательно рассматривая его. Эрик направился к Роберту. От удивления она покачала головой. Дикие травы, которые она нашла, порезала и посыпала на мясо, были смыты водой или счищены вместе с землей, а вот большая часть грязи так и осталась прилипшей к мясу. Она не представляла, как это у него получилось. Но, может быть, ему именно так нравится.

С легким отвращением она принялась заворачивать мясо, решив, что сама будет есть фрукты и хлеб, которые так предусмотрительно собрала в дорогу сестра Юстасия. А ее спутники, если им так хочется, могут есть кролика.

Глава 4

– Восхитительно!

– Да, в жизни не ел ничего вкуснее.

– Я счастлива, что вы довольны, милорды, – пробормотала Розамунда, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Трудно было серьезно относиться к их восхищению, когда они все время выплевывали кусочки земли и мелкие камешки. Рыцари просто старались проявить доброту. Оба были учтивы до тошноты с того момента, как они отправились в путь.

Розамунда вновь ехала с Эриком на его коне. Как и накануне, он не просил и не предлагал, а просто подхватил ее одной рукой и усадил в седло перед собой. Как и накануне, Розамунда промолчала, хотя на этот раз сделать это оказалось труднее. Саднящее ощущение между ногами уже прошло, но еще ей не нравилось, когда ее обнимают. В монастыре приветствовалась сдержанность, и Розамунда научилась этому с юных лет. Кроме того, она была независима. Сейчас она все же промолчала, пытаясь выполнить данное отцу обещание повиноваться мужу.

За все утро она не произнесла ни слова, то рассеянно изучая окрестности, то разглядывая коня Роберта. Когда они только начинали путь, ей показалось, что конь прихрамывает на одну ногу. Понаблюдав за ним некоторое время, она решила, что ошиблась, однако время от времени посматривала на жеребца. К тому моменту, когда Эрик наконец объявил привал, Розамунда готова была умереть от скуки. Мужчины решили съесть замечательного кролика, которого она приготовила для них.

Сейчас они уплетали мясо и, похоже, не замечали, что она отказалась от кролика, предпочтя еду, которую собрала для них Юстасия. Наверное, они были слишком заняты тем, что выковыривали землю из своего завтрака.

Скривившись и выплюнув еще один камешек, Роберт проглотил кусок мяса и посмотрел на Эрика:

– Насколько я помню, до следующей деревни не больше часа езды.

– Да, я собирался поменять там лошадей.

Розамунда замерла. Она не прислушивалась к разговору, но эти слова привлекли ее внимание.

– Сменить лошадей?

– Да, – ответил Эрик, стряхивая грязь с куска мяса. Он понял, что, наверное, не так хорошо вымыл кролика, как ему казалось. Не было ни одного куска, чтобы вместе с ним не попался камешек. Он решил, что, видимо, заслужил это. Утром он вел себя совершенно непростительно, и справедливо, что ему досталась еда, пригодная лишь для свиней.

– Нет!

Эрик замер, услышав растерянный возглас жены, и, отвлекшись от еды, повернулся к ней.

– Нет, милорд. Вы не можете обменять мою Ромашку. Это подарок от аббатства. Нельзя продавать подарки.

Эрик удивленно заморгал, не понимая, о чем речь, а Роберт мягко переспросил:

– Ромашка?

– Моя лошадь. Ее зовут Ромашка. Это я ее так назвала. И кстати, именно я помогла ей появиться на свет. Поэтому аббатиса и решила отдать мне ее. У нас с ней особая связь, Вы не можете продать ее, милорды.