Леди и рыцарь - Сэндс Линси

Крики за спиной Розамунды наконец привлекли ее внимание, и она обернулась. Мужчины, гнавшиеся за ней, представляли собой поразительную картину. Волосы прилипли к головам от ветра, всадники прижались к гривам лошадей, подстегивая их, но проигрывали гонку. С удивлением и немалой гордостью Розамунда поняла, что Ромашка быстрее их боевых коней. А поскольку она сама вырастила ее, то сочла это в какой-то степени и своей заслугой.

Внезапно засмеявшись, она натянула поводья, безмерно довольная, когда Ромашка, разрядившись во время этой скачки, тут же замедлила шаг. Она все еще смеялась, когда мужчины сгрудились вокруг нее.

– Я сделала это! – воскликнула она. – Я действительно скакала! Это потрясающе!

При виде ее восторга тревога исчезла с лиц ее преследователей, они заулыбались.

Эрик закрыл глаза и вздохнул, увидев огненно-рыжие волосы жены среди мужчин, окруживших ее. Последние несколько минут стали для него сущим адом; он уже представил, как ее изуродованное тело лежит на земле, и это будет целиком его вина. Он был уверен, что она пострадает во время этой сумасшедшей скачки, поэтому, увидев ее спокойно сидящей в седле среди своих людей, он испытал огромное облегчение. Но потом он услышал, как она весело болтает и смеется, а в ответ тоже раздается смех. Она казалась чересчур довольной и счастливой среди его воинов. И что еще хуже, каждый из них с восторгом внимал каждому ее слову.

Подъехав поближе, он понял, что она делится впечатлениями о скачке. Судя по всему, пока все они тревожились о ее безопасности, она наслаждалась. И уже считала себя превосходной наездницей. «Женщины… – возмущенно подумал он. – Они самые непостоянные и самые ветреные создания. Только женщина, которая еще недавно хуже всех держалась в седле и, к счастью, уцелела в бешеной скачке, сочтет себя опытной, наездницей».

– Муж! – неожиданно закричала она, заметив его. – Вы видели? Разве это было не великолепно? Мы почти летели. Клянусь, Ромашка здесь самая быстрая лошадь. И я скакала на ней. Вы видели?

– Да, – тихо ответил он, подъехав к Розамунде. Взяв поводья из ее рук, он повернул назад и потянул кобылу за собой.

– Муж, – неуверенно пробормотала она, – вы ведь не сердитесь? Нет, подумайте! С этой небольшой скачкой мы наверстали время, потраченное на мое обучение. Разве нет?

– Наверстали бы, если бы направлялись обратно в Шамбли. Однако нам в другую сторону, так что эта «небольшая скачка» лишь замедлила наше продвижение и утомила лошадей.

– О, – печально вздохнула Розамунда, и плечи ее поникли. Ромашка поскакала не в ту сторону, увлекая за собой всех остальных. Если бы она знала это, то повернула бы кобылу в нужную сторону или по крайней мере остановилась раньше. Вместо этого она дала волю кобыле и еще больше задержала их прибытие домой. Похоже, она ничего не может сделать правильно.

Глава 6

Розамунда спешилась сама, и только гордость не дала ей разрыдаться. Ей просто не верилось, что можно терпеть такую боль, которая мучила ее сейчас. Сидя в седле перед мужем, она, конечно, чувствовала определенные неудобства, но, проехав целый день одна, испытала адские муки. Все мышцы нестерпимо болели. Но она решила, что ни за что на свете не признается в этом. Разрази гром ее мужа! Она подозревала, что этот несносный человек даже обрадуется ее боли. Сообщив ей, что она опять задержала их в пути, он не сказал больше ей ни слова.

С тех пор они мчались без передышки, даже не остановившись перекусить в полдень, и почти все это время боль терзала Розамунду. Но она была слишком горда, чтобы признаться в этом. Если мужчины могут с этим справляться, то и она сможет. Ее мускулы привыкнут к седлу, и она завоюет уважение мужчин. Ей было не занимать решимости, и она не приняла предложения одного из людей мужа позаботиться о ее лошади.

Заметив сочувствие в глазах мужчины, она покачала головой, горячо поблагодарила, но решительно отказалась от помощи. Она слышала, как муж отдает те же распоряжения, что и накануне; потом он удалился в лес,

Вздохнув, Розамунда закончила чистить кобылу, попрощалась с ней на ночь и решительно направилась к куче хвороста, сложенного в середине поляны. Но когда она предложила помочь, ее снова вежливо отстранили, посоветовав сесть на поваленное дерево и отдохнуть. Как и накануне вечером, она пыталась помочь в приготовлении дичи, принесенной мужчинами, и снова ей вежливо говорили, чтобы она отдыхала.