Пленница моего сердца - Райан Нэн

Рука Клея скользнула к ее лицу, и он осторожно вытер слезы с ее мокрых ресниц, а потом Мэри Эллен положила голову ему на плечо:

– О, Клей!

– Ты ведь никогда меня не бросишь, верно, Мэри? – Клей погрузил пальцы в ее распущенные волосы и заглянул в ее блестящие от слез глаза.

– Нет, мой любимый. Никогда и ни за что.

В Теннесси пришла весна, а Мэри Эллен все еще не оправилась от своей детской увлеченности Клеем Найтом. Родители девушки не на шутку обеспокоились. Будучи людьми мудрыми, они не пытались отговорить ее или запретить встречаться с предметом ее обожания. Преблы слишком избаловали дочь, позволяя ей делать все, что хочется, и теперь было поздно что-либо менять. Стоило им проявить жесткость, и тогда с надеждами на благоприятный исход можно было распрощаться навсегда.

Им оставалось только ждать, когда чувство их дочери к Клею остынет само собой, и они не сомневались, что рано или поздно это произойдет.

Разумеется, Джон Томас Пребл даже помыслить не мог, что его единственная дочь выйдет замуж за сына простой портнихи. У него на примете имелся куда более подходящий зять, и он был уверен, что однажды Мэри Эллен, проснувшись, решит, что провести жизнь с красивым мужчиной ее круга для нее куда предпочтительнее. Таким мужчиной вполне мог стать благородный Дэниел Лоутон.

Но весна уступила место лету, а Мэри Эллен не проявляла никаких признаков того, что Клей Найт начинает ей приедаться.

Джулия Пребл стояла у высокого окна и наблюдала за тем, как юная пара рука об руку направляется к летнему домику. Жаркий июльский день уже клонился к вечеру, и внезапно Джулия почувствовала, что больше не может этого вынести. Пора что-то предпринимать.

Она отвернулась от окна и в отчаянии всплеснула руками.

– Джон, ты немедленно должен их остановить! – выкрикнула она, чувствуя, что находится почти на грани истерики. – Ты должен запретить Мэри Эллен встречаться с Клеем Найтом и немедленно прекратить это безобразие.

Джон Томас Пребл невозмутимо поднялся с кресла и направился прямиком к буфету из розового дерева. Достав оттуда графин с бренди и два бокала, он налил себе и жене и, подав ей бокал, попросил ее выпить его залпом. Она повиновалась, и он, взяв у нее из рук пустой бокал, поставил его на столик, а затем подвел жену к дивану.

Сев рядом, Пребл протянул ей свой нетронутый бокал:

– И это тоже выпей, дорогая.

Джулия не стала прекословить мужу.

Когда и этот бокал опустел, Джон Томас обнял жену за хрупкие плечи:

– Вот так-то лучше. А теперь послушай меня и не перебивай, пока я не закончу. Идет?

Она вздохнула:

– Я готова выслушать тебя.

– Вот и хорошо. Я понимаю, как и ты, что мы стоим перед лицом весьма опасной ситуации, и принимаю на себя всю ответственность. Признаюсь, я был уверен в том, что Клей Найт надоест Мэри Эллен гораздо быстрее.

– Этого не случится, Джон, потому что...

– Пожалуйста, Джулия. – Пребл покачал головой, словно призывая жену хранить молчание. – Запретить Мэри встречаться с Клеем не значит решить проблему, и ты сама это знаешь. Стоит тебе или мне хоть как-то дать ей понять, что мы не одобряем ее выбор, как мы потеряем дочь навсегда. Пообещай, что ничего такого не сделаешь.

Джулия вздохнула:

– Обещаю.

Джон Томас улыбнулся:

– Дай мне еще немного времени, и я сделаю визиты нужным людям. – Он прикоснулся губами к побледневшей шеке жены. – Я найду самый безопасный способ спасти нашу взбалмошную дочь.

Пребл знал, о чем говорил.

К концу лета старшие Преблы стали проявлять к Клею неожиданно теплые чувства, и молодой человек был весьма рад этому обстоятельству. Джон Томас Пребл проникся к парню особенно дружеским расположением, он делал все, чтобы Клей чувствовал себя в Лонгвуде как дома. Джон вел себя с Клеем как с равным, проявляя искренний интерес к тому, какие суждения высказывал его юный друг.

Клею казалось, что такая перемена в отношении его вызвана прежде всего изменениями, происшедшими с ним в последнее время. Он вырос, стал взрослым мужчиной, ответственным за свои поступки. А еще он любил их дочь, Мэри Эллен Пребл, и готов был на ней жениться. Клей испытывал большое облегчение оттого, что теперь мог говорить с Джоном Томасом совершенно свободно, и очень часто беседы между ними возвращались к одной и той же теме – жгучему желанию Клея поступить в Военно-морскую академию в Аннаполисе.

– Ты знаешь, Мэри, – как-то июльским вечером радостно сказал Клей и нежно обнял ее, – я думаю, что на самом деле нравлюсь твоему отцу.