Соблазни меня в сумерках - Клейпас Лиза

— Майкла Бейнинга.

Ее сердце тревожно забилось.

— Откуда ты знаешь?

Он проигнорировал ее вопрос.

— Ты действительно думаешь, что виконт Эндоувер, известный своей приверженностью к светским условностям, позволит своему сыну жениться на одной из Хатауэев?

— Да. Он любит своего сына и поэтому закроет глаза на тот факт, что Поппи происходит из семьи, чуждой условностям. Он не может желать лучшей матери для своих будущих наследников.

— Он аристократ. Для него главное — родословная. И, хотя родословная Поппи привела к очаровательному результату, она далека от чистоты крови.

— Ее брат тоже аристократ.

— Благодаря случайности. Хатауэи — самая тонкая веточка на фамильном дереве. Ремзи, может, и унаследовал титул, но по части благородства происхождения он такой же аристократ, как ты и я. И Эндоуверу это отлично известно.

— Какой же ты сноб, — заметила Кэтрин.

— Вовсе нет. Я нисколько не возражаю против родословной Хатауэев. Собственно, она мне даже нравится. Ни одна из анемичных дочек аристократов не идет ни в какое сравнение с двумя девушками, которых я видел сегодня утром. — На мгновение его улыбка стала искренней. — Что за парочка! Поймать дикую обезьяну с помощью такого простого трюка.

— Оставь их в покое, — сказала Кэтрин. — Ты играешь с людьми как кошка с мышью. Найди себе кого-нибудь другого для развлечений, Гарри. Видит Бог, ты никогда не испытывал недостатка в женщинах, готовых на все, лишь бы доставить тебе удовольствие.

— Да, но это так скучно, — отозвался он с притворной серьезностью, — Подожди, не уходи. Я хотел спросить у тебя кое-что. Поппи ничего не говорила тебе обо мне?

Заинтригованная Кэтрин покачала головой:

— Только то, что ей было интересно наконец познакомиться с таинственным владельцем отеля. — Она устремила на него пристальный взгляд. — А что еще она могла сказать мне?

Гарри изобразил невинную гримасу.

— Ничего. Просто я надеялся, что произвел на нее впечатление.

— Напрасно, она тебя даже не заметила. Ее чувства заняты мистером Бейнингом, хорошим и честным человеком в отличие от тебя.

— Ты ранишь меня в самое сердце. К счастью, когда дело касается любви, большинство женщин выбирают плохих мужчин, а не хороших.

— Если бы ты что-нибудь понимал в любви, — ядовито сказала Кэтрин, — ты бы знал, что Поппи никогда не выберет никого, кроме мужчины, которому она уже отдала свое сердце.

— Пусть он владеет ее сердцем, — последовал небрежный ответ. — При условии, что мне принадлежит все остальное.

Пока Кэтрин боролась со вспышкой бессильного гнева, Гарри подошел к двери и открыл ее.

— Позволь мне проводить тебя. Наверняка тебе не терпится вернуться и объявить тревогу. Хотя это совершенно бесполезно.

Давно Кэтрин не испытывала такую безмерную тревогу. Гарри и Поппи… неужели он действительно имеет виды на нее или просто решил помучить ее, Кэтрин, жестокой шуткой?

Нет, он не играет. Конечно, ему приглянулась Поппи, чья душевность, непосредственность и доброта были совершенно чуждыми его изощренному миру. Ему захотелось отдохнуть от собственной неуемности, и, когда он покончит с Поппи, он высосет из нее все счастье и невинное обаяние, которые привлекли его в первую очередь.

Кэтрин не представляла, что делать. Она не могла признаться в своем знакомстве с Гарри Ратледжом, и он это знал.

Единственный выход — это сделать так, чтобы Поппи официально обручилась с Майклом Бейнингом, и как можно скорее. Завтра они вместе отправятся на выставку цветов. А потом она найдет способ ускорить ухаживание и постарается заручиться поддержкой Кэма и Амелии, чтобы проблема быстро разрешилась.

А если по какой-либо причине помолвка, не дай Бог, не состоится, она предложит сопровождать Поппи за границу. Возможно, во Францию или Италию. Она согласна даже терпеть общество непутевого лорда Ремзи, если он пожелает ехать с ними. Все, что угодно, лишь бы спасти Поппи от Гарри Ратледжа.

— Просыпайся, соня, — сказала Амелия, войдя в комнату в халате, отделанном кружевными оборками. Ее темные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо. Она только что покормила ребенка и, оставив его на попечение няни, пришла будить мужа.

Кэм имел обыкновение оставаться на ногах всю ночь и отсыпаться по утрам. Эта привычка была прямой противоположностью принципу Амелии рано ложиться и рано вставать.