Соблазни меня в сумерках - Клейпас Лиза

— Это правда.

— Поппи, это Лондон. Здесь правда может стать причиной многих неприятностей. Только начни говорить правду, и не оберешься хлопот.

На ее губах появилась искренняя улыбка.

— Ты пытаешься дать мне совет, Лео?

— Да, хотя я всегда советовал тебе не обращать внимания на мои советы. Но на этот раз тебе лучше последовать ему. На следующей неделе лорд и леди Норбери дают бал, последнее значимое событие сезона…

— Мы только что написали записку, где приносим свои сожаления, — сообщила ему Кэтрин. — Поппи не хочет идти.

Лео бросил на нее острый взгляд:

— Записку уже отправили?

— Нет, но… — забормотала Кэтрин.

— В таком случае порвите ее. Это приказ. — Он не без удовлетворения отметил, что ее хрупкая фигурка напряглась.

— Но, Лео, — запротестовала Поппи. — Я не хочу идти на бал. Все будут наблюдать за мной…

— Конечно, будут, — сказал Лео. — Как стая шакалов. Вот почему тебе нужно пойти на бал. Если ты не пойдешь, то станешь предметом сплетен и безжалостных насмешек вплоть до следующего сезона.

— Мне все равно, — сказала Поппи. — Я больше никогда не приеду на сезон.

— Ты можешь передумать. И я хочу, чтобы у тебя был выбор. Вот почему ты пойдешь на бал, Поппи. Ты наденешь свое самое красивое платье, заплетешь в волосы голубые ленты и покажешь им всем, что тебе плевать на Майкла Бейнинга. Ты придешь туда с высоко поднятой головой и будешь танцевать и смеяться.

— Лео, — простонала Поппи. — Я не уверена, что смогу.

— Конечно, сможешь. Этого требует твоя гордость.

— У меня нет причин для гордости.

— У меня тоже, — сказал он. — Но это не мешает мне гордиться собой. — Он перевел взгляд с недовольного лица Поппи на непроницаемое лицо Кэтрин. — Проклятие, скажите ей, что я прав, — велел он. — Она должна пойти.

Кэтрин медлила, колеблясь. Ей не хотелось признавать, что Лео прав. Появление уверенной улыбающейся Поппи на балу заставит замолчать болтливые языки в лондонских гостиных. Но все ее инстинкты требовали, чтобы Поппи как можно скорее оказалась в безопасности Гемпшира. Пока она находится в Лондоне, она остается в пределах досягаемости Гарри Ратледжа.

С другой стороны… Гарри никогда не посещал подобные суаре, где рыскают отчаявшиеся мамаши с непристроенными дочерьми, готовые вцепиться в каждого доступного холостяка. Вряд ли он снизойдет до посещения бала у Норбери, особенно если учесть, что его появление превратит событие в настоящий цирк.

— Сделайте одолжение, следите за своим языком, — сказала Кэтрин. — Пожалуй, вы правы, хотя это будет трудно для Поппи. А если она потеряет самообладание на балу и даст волю слезам, это даст сплетням новую пищу.

— Я не заплачу, — устало сказала Поппи. — У меня такое ощущение, будто я наплакалась на всю жизнь.

— Умница, — мягко сказал Лео и, бросив взгляд на обеспокоенное лицо Кэтрин, улыбнулся. — Кажется, мы наконец-то согласились в чем-то, Маркс. Но не тревожьтесь — уверен, этого больше не случится.

Глава 9

Бал должен был состояться в Белгрейвии, фешенебельном районе в центре Лондона. После шума и грохота окрестных улиц, забитых людьми и транспортом, Белгрейв-сквер казалась оазисом тишины и покоя. Здесь располагались иностранные посольства и монументальные дворцы, с лакеями в напудренных париках и представительными дворецкими, здесь сновали кареты с томными дамами и их крохотными раскормленными собачками.

Окружающие районы Лондона представляли мало интереса для тех, кто был достаточно удачлив, чтобы жить в Белгрейвии. Разговоры в основном велись о местных делах: кто снял дом по соседству, какая из ближайших улиц нуждается в ремонте и какие события намечаются в соседней резиденции.

К огорчению Поппи, Кэм и Амелия поддержали Лео. Если Поппи хочет положить конец сплетням, связанным с Майклом Бейнингом, она должна появиться в обществе, гордая и беззаботная.

— У людей долгая память на такие вещи, — сардонически заметил Кэм. — Хотя Бог знает, почему они придают такое значение подобным пустякам. Но такова жизнь.

— Только один вечер, — участливо сказала Амелия. — Как по-твоему, ты выдержишь, дорогая?

— Да, если вы будете там, — отозвалась Поппи без всякого энтузиазма.

Однако когда она оказалась у подножия ступенек, ведущих к увенчанному портиком парадному входу, ее охватили сожаление и дурные предчувствия. Бокал вина, который она выпила для храбрости, жег желудок, а корсет казался слишком туго зашнурованным.