Китти - Чаллинор Дебора

— В гавань недавно зашло китобойное судно из Германии. Она пошла к морякам.

Глаза Китти округлились от негодования.

— Чтобы?…

— Да.

— Но почему? Почему ей так этого хочется? — спросила всерьез озадаченная Китти.

— Потому что они дарят ей всевозможные вещи. Деньги, новые гребни. Мушкеты.

— Мушкеты?

— Да.

— Но ведь это запрещено, — сказала Китти. — Преподобный Уильямс запретил покупать мушкеты.

— Знаю. Но моряки все равно ими торгуют. Не все, конечно. Американцы обычно ими не торгуют, но остальные — довольно часто.

— Она и раньше посещала моряков?

Ваи зачерпнула еще одну пригоршню стручков. Теперь она не просто злилась — она кипела от гнева.

— И не раз. Ей все равно, что она поступает нехорошо. Обычно она уходит ночью. Не знаю, почему она так рано сегодня.

— И она уходила, пока жила здесь?

Ваи кивнула.

— Но я никогда ничего не слышала, — призналась Китти. А разве способна она была что-то услышать ночью? В последнее время она работала не покладая рук и засыпала как убитая, едва только касалась головой подушки.

— Ты и не должна была ничего слышать. — Ваи подняла глаза на Китти: — Ты расскажешь священнику и миссис Кереге?

Китти задумалась.

— Не знаю. Я должна. Как ты считаешь?

— Думаю, для тебя будет лучше, если ты сделаешь вид, что ничего не знаешь.

— Но ведь это ужасно, Ваи. Это… это проституция. Так делать нельзя. Это неправильно.

Ваи пожала плечами:

— Ты права. Я бы не стала так делать. Отец убьет меня. — Ваи взглянула на Китти, и та заметила в ее глазах страх, свидетельствующий о том, что именно так и будет. — Я не стала бы делать ничего подобного, даже если бы не была помолвлена. Но не все поступают так, как я. Девушки из деревни тоже ходят к морякам. — Ваи замолчала, раздумывая, продолжать или нет. — Но моему отцу нужны мушкеты.

По спине Китти пробежал еле заметный холодок.

— Для чего?

— Он хочет быть уверен.

Китти ждала, но Ваи не собиралась вдаваться в подробности.

— Уверен в чем, Ваи? — спросила Китти.

Девушка нахмурилась:

— Он считает, что совсем скоро сюда, в Аотеароа, приедут еще люди. Много людей. Он понял это, когда здесь появился мистер Басби.

Китти кивнула. Она слышала о Джеймсе Басби, хотя никогда его не встречала. Британский подданный, в течение последних шести лет он жил в селении Вайтанги по другую сторону одноименной реки. Короной на него была возложена обязанность поддерживать мир между коренным населением, миссионерами и менее законопослушными подданными ее величества, наводнившими Корорареку, Те-Уахапу и Окиато и расселившимися вокруг гавани. Китти также знала, что люди относились к мистеру Басби не слишком хорошо. Миссионеры считали, что он вмешивается в их работу, оставаясь при этом в стороне, и отказывается слушать их советы, касающиеся маори. Сами же маори ему просто не доверяли.

— Он считает, что вскоре белых здесь будет больше, чем маори, — продолжала тем временем Ваи, — и что мы потеряем свои земли и право голоса. Вот поэтому ему и нужны мушкеты. Он хочет защитить все это!

— А преподобный Уильямс знает, что твой отец запасается оружием? — спросила Китти.

— Нет.

После такого ответа Китти вдруг захотелось, чтобы и она ничего не знала.

Ами вернулась домой лишь под утро. Китти не знала, смогла ли она получить мушкет в обмен на свою благосклонность, но спустя десять дней после ее визита на немецкий корабль стало ясно, что вернулась она не с пустыми руками.

Китти разводила на кухне огонь, чтобы приготовить на завтрак кашу, когда Ваи сообщила, что Ами, кажется, заболела. Уставшая Китти, у которой тоже раскалывалась голова, сначала скептически отнеслась к подобному заявлению. Ами и раньше прикидывалась больной. Обычно это случалось в банные дни или при упоминании Сарой о том, что полы нуждаются в тщательном мытье. Однако Ваи выглядела чрезвычайно обеспокоенной и была уверена в том, что на этот раз нездоровье кузины отнюдь не симуляция.

Китти хотела сообщить о болезни Ами Саре, которая еще не спустилась к завтраку, но потом решила, что не стоит расстраивать тетю, если это очередной обман. Она последовала за Ваи к комнате Ами и дождалась, пока ей позволят войти.

В комнате Ами стоял странный тошнотворно-кислый запах, как если бы здесь убежало молоко. Занавески на окнах были плотно задернуты, поэтому в комнате царил полумрак. Ами лежала на боку, скинув с кровати простыни и свесив с матраса ноги.