Проснись, моя любовь! - Шоун Робин

- Моя очередь, мистрис Хэтти.

Глава 2

Сквозь полуприкрытые веки Элейн заметила окружающую ее беспросветную темноту. Какой странный сон. Громкий резкий звук эхом отозвался у нее в голове. Как холодно, должно быть, Мэтью прикрутил термостат. Голову и подбородок что-то сжимало, наверно, она каким-то образом запуталась в подушке или простыне. Она высвободилась из сдавливающей материи и натянула на лицо одеяло.

Элейн беспокойно зашевелилась. Было слишком тихо. И простыни чем-то пахли. Должно быть, тот смягчитель ткани, что она купила на прошлой неделе, оказался неудачным. Она вытянула левую руку, одновременно сгибая левую ногу. Да, было здорово немного размять мышцы и ощутить восхитительную прохладу простыней. Но, изменив положение тела, она внезапно почувствовала нестерпимую боль и жжение между ног.

Элейн нахмурилась, слегка сморщившись от неприятных ощущений и нежеланного пробуждения. Пошевелив ногами, она ощутила холодную вязкую жидкость. Конечно же, эта жидкость не может истекать из ее тела. И она никак не могла принадлежать Мэтью, поскольку ее муж занимался любовью исключительно по средам, а сейчас - утро понедельника. О, нет. Элейн вспомнила, что с сегодняшнего дня ее секретарь взяла отпуск. Теперь ей придется мучиться с временной работницей, которая была бестолковая донельзя и не имела понятия, что такое порт параллельного интерфейса.

Без всякого предупреждения оглушительный звук разорвал тишину. С нее рывком сорвали одеяла, окатив все тело волной холодного воздуха. Глаза и рот резко открылись, Элейн приподнялась на локтях.

- Ах, этот нечестивый сассенах!^[1]. Он ведь распустил таки свои грязные руки, да? Моя маленькая бедная овечечка, тока глянь на себя, ты испачкана его скверной!

Элейн опустила глаза, щурясь от ослепившего ее потока бледного света, возникшего там, где мгновением раньше был полный мрак. Подъем уровня адреналина в крови был остановлен видом белой хлопковой сорочки, сбившейся в кучу вокруг талии. Что-то темное коркой покрыло внутреннюю поверхность ее бедер - на удивление стройных бедер, что начинались ниже пятна смоляных волос на лобке.

Зрачки Элейн, ранее сузившиеся от света, изумленно расширились. Покрытая старческими пятнами рука рванула подол сорочки вниз, прикрывая густую поросль волос и запачканные ноги.

- Сейчас, подожди, дорогая; старушка Хэтти позаботится о маленькой овечечке. Нечего бояться.

Темные волосы также покрывали и стройные ноги, выглядывающие из-под подола более чем скромной сорочки. Левая голень была покрыта морщинистыми белыми шрамами. Элейн оторвалась от созерцания шрамов на небритой ноге и посмотрела наверх. Бледный свет окружал старуху, склонившуюся над кроватью. Она была одета в темное платье с юбкой-колоколом и передником в стиле тетушки Джемимы^[2]. Пышный белый чепец покрывал ей голову, закрывая уши. Она выглядела так, словно только что сошла с экрана кинофильма, снятого по мотивам романа Диккенса.

У Элейн определенно начались галлюцинации.

Она откинулась на подушку и закрыла глаза. Черт! Ей действительно не мешало бы поспать еще немножко. Она чувствовала себя так, как будто прошла весь путь от Чикаго до Нью-Йорка и вернулась обратно в Чикаго, но, судя по пробивающемуся сквозь веки свету, было пора вставать. Тем лучше. Вначале мужчина с кнутом, теперь это. Страшно представить, кто будет следующим в ее кошмарных сновидениях.

- Подымайся, не искушай дьявола, ты! Я не дам витать в облаках сейчас, после того, как он тебя поимел!

Элейн была силой выдернута из кровати. Тяжелая коса черных волос легла на ее левое плечо, одновременно липкий комок вполне определенной жидкости медленно стек по внутренней стороне бедер. Она погрузила ноги в шерстяной ковер и уставилась на голову старухи в пышном чепце, приплюснутом сверху. От этого пугала исходило тепло наряду с сильным запахом, который был таким ядреным, что, казалось, мог сбить с ног на расстоянии двадцати ярдов. Сердце Элейн остановилось, прежде чем снова забиться в бешеном ритме. Это был вовсе не сон. Она не могла припомнить, чтобы раньше во сне ей удавалось чувствовать чей-то запах. И все же этого не могло быть в реальности. Ведь это не их с Мэтью спальня. Где ее нейлоновая пижама? Эти стройные волосатые ноги не принадлежат ей, пухленькой Элейн, которая регулярно сбривала растительность со своего тела. И волосы на ее лобке были под стать волосам на голове, блекло-каштановым, пронизанным сединой. Ее левая голень не была травмирована. А Мэтью не говорил с коверкающим язык шотландским акцентом, и тем более не имел привычки маскироваться под старьевщицу из девятнадцатого века.