Проснись, моя любовь! - Шоун Робин

Сейчас она знала его имя. Также она понимала, что если он начнет применять к ней тантрические штучки, она сможет воспользоваться этим знанием.

Элейн дернула руку, но хватка лорда нисколько не ослабела. Она смерила его обвиняющим взглядом. В записке упоминалось, что Фриц и Кейти будут сопровождать их! В ее глазах стоял крик. Но взгляд лорда оставался невозмутимым и чуть-чуть насмешливым, словно поощряя ее высказать мысли вслух.

- Пойдемте, у меня на примете есть замечательное место для пикника. Это недалеко, вы легко сможете туда дойти. Кстати, я говорил, насколько очаровательно вы выглядите? Нет? Стыд мне и позор. Обещаю исправиться в самое ближайшее время.

Элейн нахмурилась. Она будет очаровательна ровно до тех пор, пока не сделает что-либо неугодное ему - тогда Чарльз сразу же вспомнит о костлявой заднице. Элейн позволила завести свою руку под его локоть.

Жар пробежал по руке, поднявшись к плечу. Она заглянула в глаза Чарльза - они мерцали той страстной морской синевой. Губы его изогнулись, она машинально улыбнулась в ответ. Он подмигнул правым глазом. Не до конца понимая, что делает, Элейн ответила ему тем же, и чуть не засмеялась, заметив удивление на его лице.

Возле массивных входных дверей их поджидал лакей, он почтительно протянул большую плетеную корзину. Лорд охотно принял ее. Как друзья, плечо к плечу, Элейн и Чарльз переступили порог, выйдя на ожидающий их солнечный свет.

По дороге летела карета, сопровождаемая протяженным облаком пыли. Шестерка загнанных лошадей остановилась в футе от ступеней под звон упряжи и воинственный крик: «Тпру, тпру, я сказал!»

Пыльное облако накрыло карету, а затем и ступеньки. Элейн закашлялась. Чарльз достал из кармана белый льняной платок и протянул Элейн. Она прижала его к носу.

Один из мужчин, сидящих на козлах, спрыгнул вниз. И исчез. Пыль внезапно рассеялась. Мужчина появился, придерживая открытую дверь.

Деревянная карета накренилась, и из нее выступила невысокая упитанная дама средних лет. За нею вышли еще две женщины, помоложе первой, но нисколько не уступающие ей в весе, каждая последующая ниже предыдущей. Все вместе они напоминали матрешек, выскакивающих одна из другой. Следующим вышел толстый мужчина примерно такого же возраста, как и вышедшая первой дама и, как и следовало ожидать, ростом он оказался ниже всех. В руках он держал прочную трость. Лицо обрамляли щетинистые бакенбарды. Непропорционально маленькая шляпа-котелок громоздилась на макушке головы.

- Милорд! - Старшая женщина слегка склонилась. Выпрямившись, она позвала:

- Мэри! Пруденс! Поклонитесь!

Две другие дамы выступили вперед и присели в реверансе. Элейн пришла к выводу, что им обеим было хорошо за двадцать. Они поднялись одновременно, словно по сигналу. Мать и дочери стояли рядом, три пары внушительных грудей выпятились вперед, как переросшие грудины зобастых голубей.

Они даже одеты были в голубиные цвета, подумала Элейн в порыве внезапно появившегося веселья, во все серо-белое с бантами бледно-лавандового цвета, завязанными под подбородками. Но на их платьях все складки и драпировки под стать тем, что были на платьях Элейн, почему-то были подтянуты вверх и назад, что придавало еще большее сходство с птицами.

- Мадам.

Голос Чарльза звучал неприветливо. Элейн отодвинула платок и взглянула вверх. Его лицо снова стало высеченным из камня, синие глаза излучали холод.

- Милорд, - раздраженно сказала женщина. - Мы прибыли, чтобы исправить величайшую несправедливость, допущенную по отношению к вам. Тогда казалось, что это к лучшему, но в свете последних обстоятельств, мы хотим выполнить свой христианский долг так, как мы и должны были поступить с самого начала, и освободить вас от обременительной ноши.

Большая, видавшая виды карета вдруг сильно накренилась, качнувшись взад и вперед. Шестерка вспотевших лошадей заржала и дернулась.

- Тпру, стоять здесь, я сказал, Герти, Бони, стоять!

Извозчик откинулся назад, сильно натянув поводья, сдерживая испуганных лошадей. Теплый солнечный день охладел и потускнел. Всего за одно мгновение открытое пространство ясного голубого неба сжалось до размеров овчинки.

Из кареты выступила Хэтти - голодная черная ворона среди стаи жирных голубей. Ее маленькие воспаленные глаза с триумфом взирали из-под пыльной шляпы, обещая тысячу возмездий.

Глава 18

Чарльз заметил, как губа ненамеренно напряглась, поднявшись к правой щеке. Он почувствовал гнев оттого, что планы на предстоящий пикник и возможное соблазнение рушатся прямо на глазах. И вся его ярость сфокусировалась на фигуре, одетой в черное, - на той, что отравляла его существование весь прошлый год. Он уже открыл было рот, чтобы ясно дать понять родственникам Морриган, куда и к кому они могут катиться, но передумал, ощутив прижавшееся к нему теплое тело. Он взглянул на Морриган.