Проснись, моя любовь! - Шоун Робин

Пронзительное хихиканье Боули перешло в сиплое дыхание.

- И я ничего не рассказал тебе о том, что убедил Арлкотта, как сильно тебе это нравилось. Не так ли, моя знойная маленькая племянница? Как ты обожала сидеть на коленях своего дядюшки, подпрыгивая вверх и вниз, словно под джентльменом коров? Как тебе нравилось играть со своим дядюшкой-фермером, который доил твое маленькое коричневое вымечко?

Неожиданно он выпустил Элейн. Она ахнула, падая назад, но снова была приподнята этими рыбьими руками, которые схватили и сильно ущипнули ее за груди.

Затем, как ни в чем не бывало, он откинулся назад, приклеив на лицо пустую улыбку. В его глазах-бусинках светилось удовлетворение.

Элейн отпрянула от кровати, ее грудь вздымалась от нехватки воздуха. К горлу подступил комок.

Она ощущала себя невероятно грязной, оскверненной и в теле, и в душе. Она слышала рассказы жертв инцеста в ток-шоу, читала об этом в журналах.

Но никогда ни при каких обстоятельствах не сталкивалась с этим в действительности. Бог мой. Только представить, через что пришлось пройти Морриган! Ублюдок заслуживает смерти. Можно только надеяться, что он не переживет эту ночь.

Дядя Морриган разгладил покрывало и поправил свой ночной колпак, сползший на одну сторону и оголивший лысину на макушке, затем скрестил руки на груди.

- Позови Джона, моя дорогая. Время принять лекарства. Я - больной человек. Ты не должна меня тревожить. Это плохо для моего сердца.

Элейн медленно двинулась назад, не в силах вымолвить ни слова, глядя оцепеневшим взглядом.

Глаза, еще секунду назад горевшие хищной похотью, сейчас выглядели наивно простодушными. Бесполыми.

И колпак, и кровать выглядели нетронутыми, как будто никакой борьбы никогда не было. Она на мгновенье засомневалась, не было ли все произошедшее плодом ее воображения, мгновенным перемещением в другое тело и в иное место.

Тонкие губы самодовольно скривились.

- Но ведь это наш секрет? Не так ли, Морриган? Рассказав мужу о наших маленьких забавах, ты только вызовешь к себе отвращение. Такое же, какое ты вызываешь у своей тети и священника.

Элейн с криком повернулась. Она с трудом пришла в себя и, поправив халат, бросилась открывать дверь. Лакей уставился на нее, открыв от удивления рот. Кейти, хвала небесам, не стала дожидаться госпожу. Элейн промчалась мимо Джона, стремясь как можно быстрее увеличить расстояние между собой и тем куском грязи, что именовался дядей Морриган. Одно она знала точно - Чарльзу ничего не было известно о приставаниях Боули, иначе тот не стал бы предупреждать племянницу о том, что это их секрет.

Морриган поступила точно так же, как и жертвы инцеста в двадцатом веке, - своим молчанием она защищала себя, покрывая свою семью.

Глава 19

Кончиком вилки Элейн сняла с кекса чернику. Поглощавший пищу выводок Боули напоминал шумных свиней. Они без разбора поедали бекон и колбасу, грибы и - тьфу - рыбу, как предположила Элейн, копченую - словом, все то, что едят англичане, не так ли? А также что-то мерзкое, коричневого цвета, видом напоминающее куриную печень, но нисколько не похожее на нее по запаху. Пруденс, хотя нет, это была Мэри, более низкая из сестер, выгребла хлебным мякишем остатки тошнотворного сочетания риса и рыбных хлопьев. Все это исчезло в мусорной яме, именуемой ее ртом. И тотчас же она отодвинулась от стола. Чашка Элейн задребезжала, расплескав чай по блюдцу. Миссис Боули безжалостно размазывала масло по своему наполовину съеденному кексу.

Внутри Элейн росло раздражение. Она подумала, что миссис Боули знала о том, что ее муж приставал к племяннице, но предпочла утопить свое знание в обжорстве, словно чертов бегемот.

Боже правый! Что они делали с Морриган все эти годы? Элейн разрывалась между жалостью и отвращением. Она испытывала жалость к той, которую никогда не знала. Отвращение из-за того, что было сделано с телом бедной девушки - тем самым телом, которое она, Элейн, сейчас занимала, и, следовательно, все это как бы было сделано с ней.

Элейн ощутила жгучий стыд. Можно было подумать, что она не достойна находиться в присутствии так называемых порядочных людей. И гнев. Оттого, что эти порядочные люди позволили произойти такому.

Кровосмешение. Сексуальное надругательство. Какие уродливые слова! Элейн нисколько не поверила вчерашним намекам Боули на то, что эти отношения были по взаимному согласию. Она не сомневалась, что эта связь существовала, иначе как он смог бы описать ее, Морриган, соски? Но кто бы добровольно стал терпеть его похоть?