Ожерелье невесты - Мартин Кэт

– Мы понимали, что все выглядит как-то слишком просто, – сказал Рейф. – Что ж, нам предстоит еще один поход.

Еще один поход. Корд вскинул голову. Слова Шеффилда давали надежду. Возвращали к жизни.

– Да… хорошо. Мы еще вернемся. Куда они его упрятали?

– Точно не знаю, – сказал Брадли, – но обязательно выясню. Милорд, еще не все потеряно. Капитан Шарп один из лучших наших людей. Мы почти так же сильно, как вы, хотим, чтобы он вернулся живой и невредимый.

Ну, совсем не так сильно, думал Корд, чувствуя, как напряжение последних нескольких дней покидает его, переходя в усталость.

Брадли бросил взгляд в открытое море.

– Вам надо уходить, пока темно. Как только я установлю местонахождение капитана Шарпа, я тем же способом извещу Пендлтона.

– Мы будем наготове, – сказал Корд. – Удачи.

– Спасибо. – Брадли перелез через борт, спустился по веревочному трапу с ловкостью, которая выдала в нем человека, не чуждого морю, и уселся в шлюпке.

Корд смотрел, как шлюпка постепенно уменьшалась в размерах, приближаясь к берегу, пока темнота не поглотила ее. Вокруг него, поднимая паруса, забегали матросы. Заскрипела якорная цепь, наматываемая на подъемный ворот, и через несколько минут шхуна сдвинулась с места, направляясь в открытое море. Корд пошел к своей каюте.

– Милорд? – Голос Виктории с трудом дошел до его сознания. Он забыл, что она здесь.

– Простите меня. Не знаю, о чем я думал.

– Вы думали о своем кузене, – мягко сказала она.

Взгляд Корда снова обратился к берегу, но шлюпки уже не было видно.

– Если бы мы оказались здесь несколькими днями раньше.

– Вы вызволите его в следующий раз.

Он кивнул:

– В следующий раз… да. Я все думаю: где-то он сейчас?

– Где бы он ни был, я молюсь, чтобы он остался невредим.

Корд вздохнул, отчаянно присоединяясь к ее молитве.

– Идемте. Я провожу вас до каюты. – Он положил руку ей на талию, в действительности не желая, чтобы она уходила. Виктория не сдвинулась с места, стояла и смотрела на него. Ее глаза обшаривали его лицо, и он гадал, прочитала ли она на нем всю меру его усталости и разочарования.

– Я тут подумала, что если… Я подумала, что сегодня ночью могла бы составить вам компанию.

Последовало долгое молчание. Много ударов сердца. Корд смотрел на нее, не веря тому, что услышал.

– Вы понимаете, что говорите… что неизбежно произойдет, если вы придете в мою каюту?

– Я знаю, что я говорю. – Она приложила ладонь к его щеке. – Я прошу вас, чтобы вы любили меня.

Его ноги словно приросли к палубе. Он чувствовал себя зеленым юнцом, которому впервые предстоит любовное свидание.

– Виктория… вы уверены? Вы уверены, что хотите этого?

– Я пыталась убедить себя в обратном, но это неправда. Я хочу вашей любви, милорд. Я совершенно уверена.

Тогда он придвинулся к ней ближе, так близко, чтобы ощущать ее, и взял ее лицо в свои ладони.

– Я позабочусь о вас. О вас обеих. Обещаю, что вам не придется раскаяться…

Она заставила Корда замолчать, приложив палец к его губам.

– Не говорите ничего. Пожалуйста. Мы не знаем, что ждет впереди, какие беды могут подстерегать нас уже завтра. Сегодняшняя ночь – все, что у нас есть, но она наша. Если это то, чего вы хотите.

Боже, он никогда не хотел чего-нибудь так сильно. Корд притянул Викторию к себе и поймал ее губы в отчаянно страстном поцелуе. Она пахла розой и медом, и его тело содрогалось от желания.

Он молча поднял ее на руки и понес к ступеням, ведущим в каюту.

К тому времени, когда граф, пронеся Тори по коридору, открыл дверь и поставил ее на ноги, она вся дрожала. Неистовое желание толкнуло ее на безумный поступок, но вот она здесь, и пути назад нет. Этой ночью она почувствовала его отчаянную нужду в ней и не могла не отозваться. Она сказала ему правду. Она хотела, чтобы граф любил ее. Хотела этого так, как никогда в своей жизни ничего не хотела.

В темноте каюты он закрыл дверь, снял с нее плащ, сбросил с себя куртку, подошел к столику и зажег маленькую латунную лампу, прикрепленную к крышке.

Свет лампы падал на его лицо, подчеркивая линии и углубления. Он казался таким сильным, таким невыразимо красивым, но когда он подошел к ней, в глубине ореховых с золотом глаз мелькнула неуверенность.

– Вы делаете это не для того, чтобы заручиться моей помощью, когда мы вернемся в Лондон? Вы не считаете это платой?

Гнев в ней боролся с болью. Так он подумал, что она могла бы продать свое тело, чтобы спасти себя и Клер? Она бы повернулась и ушла, если бы не желание, которое она прочитала на его лице.