Ожерелье невесты - Мартин Кэт

– Все равно, поможете вы мне или не поможете. Одно не имеет никакого отношения к другому.

Облегчение, которое он испытал, было настолько очевидным, что смягчило ее. Невозможно, но, кажется, не только она была уязвима.

– Меня зовут Корд. Произнесите мое имя.

Ее щеки слегка порозовели. Так она называла его в своих мечтах.

– Это очень красивое имя… Корд…

Он наклонился и коснулся ее губ нежнейшим поцелуем.

– А как же ваша сестра? Она спохватится, если вы не вернетесь.

– Как только шхуна вышла в открытое море, Клер снова стало укачивать. Мистер Дженкинз дал ей дозу опия. Он сказал, она будет спать весь обратный путь до Лондона.

Граф провел пальцем по ее щеке.

– Тогда на эту ночь вы моя.

Когда он обнял ее и поцеловал, Тори закрыла глаза. Это был уже не нежный и осторожный поцелуй, а горячий, требовательный, опустошающий, наполнивший ее желанием и жаром. Колени у нее ослабли, она обхватила его за шею, чтобы не растечься лужицей у его ног.

– Произнесите мое имя.

– Корд…

Следующий поцелуй был влажным, яростным, необузданным. Она дрожала, голова у нее шла кругом.

– Я знаю, мне не надо спешить, – сказал он. – У меня много времени.

Она улыбнулась, приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Ответом были безудержные поцелуи. Он впечатал свои губы в местечко пониже уха, целовал ее шею, снова поймал ее губы. Он расстегнул пуговицы на ее платье, и оно раскрылось, обнажив мягкие холмики.

Тори застонала, когда он взял грудь в ладонь и начал ласкать ее, трогая пальцем сосок. Сосок увеличился и затвердел, что-то в нем запульсировало.

Непонятным образом платье совершенно раскрылось, и Корд спустил его с ее плеч, потом дальше – до бедер, и оно кучкой упало у ее ног. За ним последовала нижняя рубашка, и Тори осталась в одних подвязках и чулках. Она боролась с желанием прикрыться от его горячего львиного взгляда.

– Я мечтал об этом, – сказал он, лаская ее грудь, заставляя сосок пульсировать от наслаждения. Она часто задышала, ошеломленная, не зная, как себя вести. Когда он наклонился и припал губами к мягкой выпуклости ее груди, она приникла к нему.

– О, мой…

Тори запустила пальцы в его волосы, сама не понимая, хочет оттолкнуть его или притянуть крепче. Его язык кругами двигался вокруг ее соска, пробовал на вкус, тянул за кончик, отчего по всему телу начали распространяться теплые волны.

Его рука заскользила по ее животу. Он сосал ее грудь, а пальцы раздвинули нежные складки и осторожно скользнули внутрь.

Тори припала к его плечам, задрожав так сильно, что он стал покачивать ее в своих руках.

– Не пугайтесь. Я совсем не хочу сделать вам больно.

– Я не… не боюсь. – Она была как в огне. Она хотела больше страстных поцелуев и смелых ласк. Она хотела, чтобы он ласкал ее, и сама хотела ласкать его, ощущать, прикасаться к его коже, вдыхать его запах.

Когда он поставил ее на ноги у койки, она склонилась к нему и стала вытаскивать рубашку из брюк. Корд помог ей в этом, а потом стянул рубашку через голову. Он нагнулся, снял сапоги и начал расстегивать панталоны.

Он остановился, взглянул на нее снизу вверх и увидел, что она смотрит на его широкую грудь. Тори потянулась к нему, а он поймал ее кисть, повернул ладонью вверх и поцеловал, а потом положил ладонь к себе на грудь, туда, где стучало сердце. Теперь она ощущала неистовое биение, такое неистовое, такое полное жизни.

Она познавала его, исследуя гладкость кожи, упругость мышц, плоский живот. Он не делал никаких попыток остановить ее, но она чувствовала, как напрягалось его тело.

Она тронула нижнюю пуговицу его панталон, и он, задохнувшись, глотнул воздух.

– Моя бесстрашная Виктория. – Кажется, он одобрял ее поведение, даже когда она отступила назад, давая ему раздеться. Он снял панталоны, и она восхитилась его поджарым телом, мощным торсом и длинными ногами.

Когда ее глаза остановились на тяжелой плоти, к любопытству присоединилась нервическая дрожь неуверенности.

– Все хорошо. Нам не надо спешить. Мы сделаем это медленно, это не будет больно. – Он поцеловал ее долгим, ласкающим, размягчающим поцелуем, убедившим, что она может довериться ему.

Желание вернулось, поглотило ее, как туман шхуну. Он уложил ее на койку, удерживая свой вес на локтях, и покрыл поцелуями. Его руки были везде – гладили кожу, ласкали груди, перемещались вниз, раздвигали ее ноги и проникали внутрь, посылая волны наслаждения, прокапывающиеся по ней.