Красавица и герцог - Куин Джулия

Он лениво улыбнулся:

— С каких это пор «поцелуй» считается таким опасным словом?

Грейс плотно сжала губы, понимая, что у нее нет ни единого шанса взять верх в разговоре.

— Ладно, — неожиданно покладисто согласился мистер Одли. — Я больше не стану вас мучить. — Грейс сочла бы этот жест великодушным и благородным, если бы он тут же не добавил: — Сегодня.

И даже после этого Грейс улыбнулась. В присутствии мистера Одли невозможно было не улыбаться.

Они перешли в холл верхнего этажа, и Грейс повернула в сторону хозяйских покоев, где располагалась синяя спальня. Теперь они двигались молча, и у Грейс было достаточно времени, чтобы поразмышлять о джентльмене, шедшем рядом.

Она не видела ничего ужасного в том, что мистер Одли так и не окончил университет. Он производил впечатление человека умного и образованного, с великолепной речью и редкостным обаянием. Наверняка при желании он нашел бы себе какое-нибудь доходное место. Грейс не смела спросить, почему он стал грабителем, хотя ей страстно хотелось это знать. Однако непродолжительное знакомство с мистером Одли не позволяло задавать ему столь личные вопросы.

Положение показалось Грейс комичным. Кто бы мог подумать, что она станет тщательно следить за манерами и заботиться о приличиях, имея дело с вором?

— Сюда. — Она указала на левый коридор, прежде чем свернуть.

— А кто спит там? — поинтересовался мистер Одли, вглядываясь в противоположный конец холла.

— Его светлость.

— Ах, его светлость, — угрюмо бросил он.

— Он достойный человек, — заявила Грейс, почувствовав себя обязанной вступиться за Томаса. Возможно, он действовал не совсем так, как подобает, но это легко понять. С самого рождения его воспитывали как будущего герцога Уиндема. И вот теперь благодаря нелепому капризу судьбы он вдруг узнает, что, возможно, ему предстоит превратиться в обыкновенного мистера Кавендиша.

Если у мистера Одли выдался трудный день, то бедняге Томасу пришлось куда тяжелее.

— Да вы в восторге от этого вашего герцога, — проговорил мистер Одли.

Грейс толком не поняла, был ли это вопрос. Пожалуй, нет, решила она. Во всяком случае, мистер Одли говорил с ней сухим тоном, словно с наивной простушкой.

— Герцог — достойный человек, — твердо повторила Грейс. — Вы согласитесь со мной, когда лучше его узнаете.

Мистер Одли насмешливо фыркнул:

— Сейчас вы говорите в точности как служанка. Вышколенная, преданная служанка. — Грейс сердито нахмурилась, но мистер Одли и бровью не повел. — Вы собираетесь защищать и герцогиню тоже? — осведомился он с веселой ухмылкой. — Хотел бы я услышать ваши аргументы. Мне жутко любопытно, как вы с этим справитесь, не каждый отважится на подобный подвиг.

Едва ли мистер Одли ожидал от нее ответа, и Грейс промолчала. Правда, ей пришлось отвернуться, чтобы он не заметил ее улыбки.

— Сам я не справился бы с ролью ее адвоката, — продолжал он, — хотя мне говорили, что я на редкость красноречив. — Он доверительно наклонился вперед, словно хотел открыть Грейс какой-то важный секрет. — Ведь в моих жилах течет ирландская кровь.

— Вы один из Кавендишей, — напомнила ему Грейс.

— Только наполовину. Слава Богу.

— Они не так уж плохи.

Мистер Одли горько усмехнулся:

— Не так уж плохи? Вот и вся ваша хваленая защита?

Грейс силилась возразить, но, как назло, в голову ничего подходящего не приходило.

— Герцогиня готова отдать жизнь за семью, — растерянно пролепетала она.

— Жаль, что она этого не сделала.

Грейс невольно вздрогнула.

— Вы говорите в точности как герцог.

— Да, я заметил, бабушка и внук питают трогательную, нежную привязанность друг к другу.

— Вот мы и пришли. — Грейс толкнула дверь синей шелковой спальни и отступила на шаг. Она не собиралась следовать за джентльменом в его комнату. Это было бы неприлично.

За пять лет службы в замке Белгрейв Грейс ни разу не заходила в покои Томаса. Все ее богатство в этом мире составляли честь и безупречная репутация, Грейс дорого ценила свое доброе имя.

Мистер Одли заглянул внутрь.

— Какая синяя, — заметил он.

Грейс не смогла сдержать улыбку.

— И шелковая.

— Действительно. — Он переступил порог. — Вы не зайдете?

— О нет.

— Я и не надеялся, что вы согласитесь. Жаль. Придется мне слоняться здесь одному. В одиночку наслаждаться этим синим шелковым великолепием.