Прикосновение волшебства - Райс Патриция

Кассандра недоверчиво покосилась на графа.

— В глазах людей я все еще замужняя дама, — осторожно начала она, — надеюсь, милорд, вы этого не забыли. И мне надлежит иметь свой собственный дом.

— Вы хотите сказать, что поселились в зарослях жимолости и роз? — пошутил Меррик, когда они пересекли заброшенное поле и направились в сторону ее бывшего дома.

— Что-то в этом роде, — ответила Кассандра, подумав, не совершает ли ошибку, позволив графу проводить ее. Ведь он может написать Дункану. Скорее всего так и будет. Глупо надеяться на то, что ее никогда не найдут. Боже, неужели она сейчас лишится своего убежища, сейчас, когда наконец обрела покой?

Войдя в поросший травой заброшенный каретный двор, они остановились. На фоне ослепительно голубого неба резко выделялись потемневшие от непогоды стены конюшен. Большую часть разрушений скрывали плющи столь же буйно разросшийся вьюнок. Некогда содержавшиеся в образцовом порядке конюшни вернулись в объятия матери-природы. Но Кассандра не жалела об этом. В памяти сохранилось немногое — пустые стойла, после того как все лошади были распроданы, нагоняй от отца, когда она закатила истерику, узнав, что ее любимый пони тоже продан…

Кассандра протянула графу руку.

— Спасибо, что проводили меня, милорд. Надеюсь, вы не станете возражать, если я время от времени буду отнимать у вас мистера Макгрегора. Обещаю не злоупотреблять его добротой.

Уайатт перевел взгляд с заросших плющом развалин на голые стены огромного особняка. Когда-то один из маркизов Эддингс доставил с севера в Кейт массивные глыбы известняка, чтобы выстроить настоящий дворец. Видимо, эта затея и положила начало финансовому крушению Говардов. Величественное здание затмевало собой все вокруг, однако армию лакеев, поваров, камердинеров и горничных надо было содержать. Недаром говорят, что гордыня предшествует падению.

— Позвольте проводить вас до самых дверей дома, миледи. Эти руины кажутся мне довольно опасным местом. Такое впечатление, что крыша вот-вот рухнет, а малейшего шепота достаточно, чтобы стены превратились в груду камней. Вы, конечно, питаете к этому месту нежные чувства, однако дом давно пора снести. Я уже не раз говорил об этом Дункану. Местные ребятишки любят здесь играть, и мне бы не хотелось, чтобы дело кончилось несчастным случаем.

Кассандра кисло улыбнулась:

— Совершенно с вами согласна. И потому не раз напоминала отважным юношам, что неприлично являться в чужой дом без приглашения. Мне кажется, они меня поняли.

Зато Уайатт ее почему-то не понял. Кассандра по неизвестной причине упорно отказывалась возвращаться в гостиницу или в дом, где она жила. Вместо этого она осталась стоять на мощенном булыжником дворе. За спиной ее виднелись серые стены полуразрушенного особняка. Она сняла с головы косынку, и теперь на фоне пышной зелени и потемневших бревен ее волосы отливали золотом. Уайатт заглянул в небесно-голубые глаза и прочел в них ответ на свой вопрос.

— Надеюсь, вы живете не здесь? — хрипло прошептал он.

— Нет, если вам от этого легче, — пожала плечами Кассандра. — А сейчас давайте попрощаемся. Думаю, для вас лучше оставаться в неведении. Я бы не хотела, чтобы Дункану и моему мужу стало известно о моем местонахождении. Ни сейчас, ни потом.

Граф пришел в ярость. Боже, как он переживал за нее! Все это время упрекал себя в том, что оставил ее одну в карете, что не вынудил Дункана дать согласие на брак. В общем, не сделал многое из того, что следовало бы сделать в ту страшную ночь, чтобы предотвратить трагедию. Тяжело было подумать, что невинность девушки принесена в жертву этому похотливому животному, Руперту. Граф тогда опасался, как бы Кассандра не наложила на себя руки. Однако тело ее не было найдено, и это вселяло в него надежду, что она жива. Кассандра превратила его жизнь, правильную и упорядоченную, в настоящий хаос. И теперь, когда все постепенно становится на свои места, эта чертовка пожимает плечами, будто не понимает, сколько страданий причинила ему. Схватив Кассандру за руку, он, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, потащил девушку к груде камней, которые некогда гордо именовались фамильным особняком.

— Покажите мне, где вы живете! Я хочу убедиться, что вам ничто не угрожает!

Кассандра вырвала руку.

— Вас это не касается. Целых девятнадцать лет на меня было всем наплевать — всем, кроме матери. Так что поздно вы спохватились, милорд!