Прикосновение волшебства - Райс Патриция

Девятнадцать, Сейчас середина мая. Уайатт смутно помнил дни рождения, которые устраивались здесь много лет назад примерно в это время года. Видимо, она отметила свой день рождения одна, среди заросших плющом руин. Граф устремился за Кассандрой, но та уже скрылась за углом.

Меррик обогнул голые стены кухонь — вход в них был погребен под грудой камней — и вышел к колоннам фасада. Судя по всему, огонь, уничтоживший дом, сильнее всего полыхал в дальней его половине и почти не затронул фасад, однако внимательный глаз тотчас различил бы глазницы окон, сквозь которые виднелось небо. Крыша провалилась. Не может быть, чтобы Кассандра поселилась среди этих руин.

Наполовину прикрытая плющом, входная дверь зияла, как вход в пещеру. Слегка пригнувшись, Меррик шагнул в некогда блиставший пышным убранством холл. Над головой голубело небо, кругом валялись куски штукатурки. От былой роскоши не осталось и следа. То, чего не уничтожил огонь, было разворовано. Даже камни. Их грузили на тачки, а потом использовали при постройке хозяйственных помещений. Мозаичный пол растрескался под тяжестью травы и кустарника. Где-то в глубине дома послышались голоса — и тогда все встало на свои места. Осторожно переступая через балки обрушившегося перекрытия, Меррик двинулся вперед.

Смех, который разносился над этими развалинами, мог принадлежать только одному человеку. Меррик на мгновение остановился у подножия лестницы — разумеется, без перил. Кассандра не пригласила его войти в дом. И он не вправе вторгаться без приглашения. Впитанные едва ли не с молоком матери моральные принципы требовали, чтобы он немедленно ушел отсюда.

Но вместо этого он сделал еще шаг и распахнул обугленную дверь, которая вела на террасу, а оттуда — в оранжерею.

Кассандра замерла, держа в руке ярко-красный тюльпан, — граф застал ее в тот момент, когда она ставила в вазу цветы. Их наверняка сорвала горничная, которая сейчас весело смеялась вместе со своей хозяйкой. Меррик поймал на себе взгляд голубых глаз — в них не было удивления, только любопытство.

Лотта поприветствовала его и удалилась, однако Меррик этого, можно сказать, даже не заметил. Взгляд его скользнул по чистому полу, затем по обугленным стенам, после чего переместился к растрескавшимся херувимам на потолке. Несколько окон, выходивших в парк, были забиты досками. То же самое граф заметил и в оранжерее. Доски, хотя и защищали от ветра и дождя, напрочь лишали внутренние помещения света. Поэтому везде были расставлены лампы.

— Прошу прощения за вторжение, миледи, — произнес Меррик, отвечая на немой вопрос в глазах девушки. — Я никак не мог оставить вас в неведении относительно риска, которому вы себя подвергаете в этих полуразрушенных стенах.

— Это мои стены. — Кассандра поставила цветок в вазу, покрытую трещинами. — Право, моя безопасность вас не касается.

Меррик ощутил, что последние капли терпения на исходе.

— Кассандра, вы ведете себя как ребенок. Подвергаете опасности не только свою жизнь, но так же жизнь вашей горничной. Я с удовольствием предоставлю вам кров. Скажите, где бы вы хотели поселиться? Поедемте ко мне домой и все спокойно обсудим.

Кассандра бросила на него колючий взгляд.

— К вам домой? К вашей матери? Не она ли в свое время спустила на меня всех собак? Ну уж нет, покорно благодарю, милорд. Мне и здесь хорошо.

Меррику ничего не оставалось, как уйти, но он не мог бросить ее на произвол судьбы.

Неожиданно появился лакей. Тощий как скелет. Следом за ним — горничная.

— Мне проводить вас, милорд? — Лакей отвесил учтивый поклон, однако в голосе его слышалась насмешка. — Для посторонних тропинка таит немало неприятностей. Позвольте, я провожу вас. — И он, прищурившись, посмотрел на графа.

Oro, ему указали на дверь! Граф повернулся к Кассандре, но она лишь слегка кивнула, давая понять, что слуги только выполняют ее волю.

Что еще ему оставалось делать? Граф резко повернулся и зашагал вслед за тощим лакеем, очень напоминавшим разбойника с большой дороги.

Боже! Прекрасная дочь покойного маркиза Эддингса, супруга баснословно богатого сэра Руперта Персиваля — та, что могла бы стать украшением лондонского общества, — живет отшельницей среди почерневших от пожара развалин, имея в услужении лишь горничную и лакея. Нет, на такое способны только Говарды!

Покачав головой, граф шагнул из-под развалин навстречу весеннему солнцу. Интересно, подумал он, откуда ждать грозовых туч?