Кинжал с красной лилией - Бенцони Жюльетта

— Их Величества изволят кушать, — сообщила мадемуазель дю Тийе. — Я провожу вас в отведенные вам покои. Вас приютит одна из подруг королевы на время до вашей свадьбы, впрочем, не ведая об этом...

Покои королевы занимали ту часть Лувра, что выходила окнами на Сену, а на следующем этаже располагались комнаты, где имели право располагаться особы, которых королева почтила своей дружбой: принцесса де Гиз со своей дочерью, принцесса де Конти или мадам де Монпансье. Еще один этаж был в распоряжении фрейлин и свитских дам, если их собственные жилища находились вдалеке от Лувра. Отдельные покои были отведены молочной сестре королевы.

— Вы тоже располагаете здесь апартаментами? — осведомилась Лоренца, полагая, что и дальше будет находиться под опекой мадемуазель дю Тийе.

— Нет. Я живу неподалеку от Лувра, а вы до вашей свадьбы займете две комнаты, принадлежащие мадам де Монпансье, самой доброй и очаровательной дамы. Но ее сейчас нет в Париже. Вам будет здесь удобно. Постарайтесь только не слишком шуметь.

— Не понимаю, зачем бы я стала шуметь. Но почему шуметь нельзя?

— Потому что вашей соседкой будет фаворитка Ее Величества.

— Вы хотите сказать, любовница короля? — уточнила, совершенно растерявшись, Лоренца.

— Да нет же, маленькая дурочка! При чем тут король? Фаворитка королевы. Определение, быть может, слишком яркое, но по-другому не скажешь, — заявила мадемуазель дю Тийе с неприятным смешком. — Дама из ваших мест, тощая, смуглая карлица, страшная, как семь смертных грехов, не снимающая никогда черной вуали, которая делает эту фигуру еще более зловещей.

— Неужели она так уродлива? — спросила Лоренца, которая прекрасно поняла, о ком шла речь, но хотела узнать, что думает об этой даме фрейлина.

— Вуаль предназначена не для сокрытия ее уродства, а для того, чтобы избежать сглаза. Дама понимает, что ее не любят, и боится, а вуаль помогает ей спрятаться от посторонних взглядов. Обычно она проводит время в своих покоях — говорят, что их роскошь неописуема, — и выходит только вечером, когда придворная жизнь затихает. По внутренней потайной лестнице она спускается, чтобы повидать королеву, и они подолгу беседуют наедине. О чем они говорят, — неизвестно, но бывает, что поутру королева меняет свое мнение на противоположное относительно какой-либо проблемы. Этому никто не удивляется. Все знают, что мадам Галигаи крепко держит Ее Величество в своих руках.

— Как такое возможно? Разве не духовник — главный советчик моей крестной матери?

— Одно не мешает другому. Когда уходит духовник, появляется советчица-вдохновительница. Зачастую поздней ночью. И что более всего удивительно, — она ведает нарядами королевы.

— Простите меня, но я чего-то не понимаю. Разве король не проводит ночь со своей супругой?

— Да... конечно, но он мало спит. Он играет, навещает очередную любовницу, беседует с министрами. В общем, он ложится очень поздно, и его жена поэтому поздно встает.

— И как же зовут даму под вуалью?

— Ее зовут дама Кончини. Ей удалось женить на себе самого красивого юношу из тех флорентийцев, что приехали сюда с королевой, и она самая старинная подруга нашей государыни.

Гостья и провожатая как раз проходили мимо покоев Кончини, дверь в которые в этот миг распахнулась и оттуда вышел элегантный молодой человек, одетый по последней моде в бархатный костюм гранатового цвета с серебряным шитьем.

Темноволосый, с закрученными вверх победительными усиками и огненными глазами, он засиял улыбкой, обнажая белейшие и безупречные зубы. Он отдал дамам поклон с грацией профессионального танцовщика.

— Мадемуазель дю Тийе! Какая приятная встреча! Да еще в таком очаровательном обществе! Полагаю, что вижу ту самую мадемуазель, о которой говорит весь свет и на которой старику де Саррансу выпало немыслимое счастье жениться? В самом деле, большая несправедливость отдать такую красавицу старикашке и...

— Думайте о том, что говорите, сеньор Кончини! Этот старикашка может отрезать вам уши, если вас услышит...

— Он не услышит! Скажу вам больше, вполне может статься, что уши однажды отрежу ему я! Сделать вдовой такую красавицу! Великое искушение!

— Чудесная мысль! Советую обсудить ее с вашей супругой. Пойдемте, дорогая, не будем терять времени...

Откланявшись, молодой человек скрылся за поворотом галереи, и мадемуазель дю Тийе воскликнула: