Мой злодей - Линдсей Джоанна

Зеленые глаза яростно взирали на освобожденное окно. Пока Ребекка спала, солнце зашло, и свет больше не проникал сквозь стекло.

Еще не окончательно придя в себя, она пробормотала:

— Для чего же существуют занавески?

— Какие занавески? — сварливо откликнулась леди. — Разве что толстые шторы, но дотянуться до шнуров, чтобы раздвигать и сдвигать их, невозможно, неужели не видите? Даже если бы они у нас были! Но и этого здесь нет!

Ребекка наконец проснулась. Незнакомка дала волю гневу. Из-за такого пустяка? Не слишком хорошее начало знакомства, если перед ней леди Элизабет, а это, кажется, так и есть!

— Перед тем как лечь спать, я могу накидывать на окно нижнюю юбку и снимать утром, после того как вы проснетесь, — предложила Ребекка. — Простите, но дневной свет никогда меня не будил, так что я не считаю его помехой. Глупо зажигать лампы днем.

Наверное, этого говорить не следовало, поскольку молодая женщина резко обернулась и вспыхнула от гнева.

— Кажется, вы никогда не спали в комнате с окнами, выходящими на восток!

Ребекка нахмурилась:

— Нет, никогда, вы правы. Я обязательно постараюсь исправить ошибку.

Поднявшись, Ребекка оказалась на голову выше Элизабет. Девушка пошла в мать и при росте пять футов девять дюймов для того времени считалась очень высокой. Вообще Ребекка была копией матери: блондинка, такая же стройная, с красивой фигурой, хотя, должно быть, унаследовала золотистый оттенок волос от отца, в то время как Лилли скорее можно было назвать русой. И глаза у Ребекки были материнские, синие, хотя и немного темнее. Но у обеих были чуть выдающиеся скулы, патрицианский носик и округлый подбородок, чему Ребекка втайне радовалась, поскольку Лилли считалась настоящей красавицей. Ребекка примирительно улыбнулась:

— Леди Элизабет, полагаю?

— Да, а вы…

Тон молодой женщины по-прежнему был сухим и надменным. Ребекке с трудом верилось, что Элизабет не сообщили, кто станет ее новой компаньонкой.

— Леди Ребекка Энн Виктория Маршалл, — представилась она, умудрившись не покраснеть. Она редко называла все свои имена при знакомстве. Родные и друзья попросту звали ее Бекка, хотя мать, рассердившись, именовала дочь Бекка Энн. Сама Ребекка была уверена, что родители просто не смогли решить, как ее назвать, поэтому и дали сразу три имени. Но она неожиданно для себя официально представилась той, с кем придется делить комнату. Возможно, потому, что поняла: друзьями им не быть. Не слишком приятная мысль. Нельзя ссориться с той, с кем спишь в одной кровати, иначе жизнь станет просто невыносимой!

— Тезка королевы, вот как? Забавно, — процедила Элизабет, прежде чем подойти к гардеробу и распахнуть дверцу.

Ребекка ощутила какое-то злорадное удовольствие при мысли о том, что теперь там висят ее платья!

— Ошибаетесь. Когда я родилась, она еще вовсе не была на троне. А вот вы тезка многих королев. Наверное, и это находите забавным?

Элизабет резко повернула голову:

— Вам не следовало трогать мои вещи! Больше так не делайте!

— Но вас здесь не было…

— По-моему, я все прекрасно устроила! Зачем вы вмешиваетесь? — процедила она.

Ребекка едва сдержала смех.

— Прошу прощения, но, по-моему, у нас равные права, и мне тоже нужно где-то развесить платья. Правда, мы оставили вам два лишних гардероба.

Но Элизабет отнюдь не испытывала благодарности за такое великодушие.

— Мы?

— Мы с горничной.

— У вашей горничной есть своя комната во дворце? — ахнула Элизабет, поспешно обернувшись. — Как вам это удалось?

— Никак, у нее нет своей комнаты. Мы…

— Значит, у вас городской дом? — перебила Элизабет. — У моей семьи его нет, поэтому горничной пришлось остаться дома. Но если у вас есть дом в столице, почему бы не жить там, вместо того чтобы тесниться со мной в крохотной комнатке?

Если у Ребекки и были сомнения относительно того, что Элизабет не обрадовалась ее появлению, теперь они исчезли. Ребекке ясно дали понять, что такое соседство явно нежелательно. Всякая девушка с более застенчивым, чем у Ребекки, характером могла стушеваться. Но благодаря раскрывшему ей глаза Джону Китсу, благослови его Бог, она ничуть не смутилась.

— Эта комната предназначалась мне, значит, наполовину моя. Ее выбрала сама королева. Таков ее приказ. Вряд ли я осмелюсь оскорбить ее величество, попросив другую комнату, но если вы находите мое соседство невыносимым, возможно, сами попросите перевести вас в более подходящее помещение?