Невеста герцога - Куин Джулия

— Мне кажется, она симпатизирует Грейс.

— Нет, просто она не любит ее меньше, чем всех остальных. Она не любит даже мистера Одли, хотя неустанно трудится, чтобы добыть для него титул.

— Она не любит мистера Одли?

— Он не выносит ее.

Амелия покачала головой и снова устремила взгляд на закат, угасавший на горизонте.

— Какая путаница.

— Это еще мягко сказано.

— Какой узел! — воскликнула она, чувствуя себя настоящей морячкой.

Он фыркнул и поднялся на ноги. Амелия вскинула глаза. Он загородил собой последние лучи солнца, и ей вдруг показалось, что он заполняет собой всю ее вселенную.

— Мы могли бы быть друзьями, — услышала она собственный голос.

— Друзьями?

— Да. — Она улыбнулась. Это было самое поразительное. Чему она улыбается? — Думаю, мы были бы друзьями, если бы все…

— Сложилось иначе?

— Да. Не все, конечно, а… некоторые вещи. — Она чувствовала себя лучше, счастливее и не имела ни малейшего представления почему. — Если бы мы познакомились в Лондоне.

— И не были бы обручены в детстве?

Она кивнула.

— А вы не были бы герцогом.

Его брови приподнялись.

— Герцоги такие важные персоны, — объяснила она. — Было бы намного легче, если бы вы не были одним из них.

— И если бы ваша мать не была обручена с моим дядей, — добавил он.

— И если бы мы только познакомились.

— Ничем не связанные.

— Да, ничем.

Он выгнул бровь и улыбнулся.

— И я увидел бы вас на балу в толпе гостей?

— Нет, ничего такого. — Амелия покачала головой. Он не понимает. Ей не нужна романтика. Она не может даже думать о ней. Но дружба… это совсем другое. — Что-нибудь более Обычное. Вы сидели бы рядом со мной на скамейке.

— Как здесь?

— Скорее в парке.

— Или в саду, — промолвил он.

— Вы бы сели рядом со мной…

И поинтересовался вашим мнением о картографических пропорциях.

Она рассмеялась.

— Я бы рассказала вам, что они полезны для мореплавания, но ужасно искажают размеры.

— А я бы подумал, как это мило: женщина, которая не скрывает свои умственные способности.

— А я бы подумала, как это чудесно: мужчина, который не считает, что у меня их нет.

Он улыбнулся.

— Мы бы подружились.

— Да. — Она закрыла глаза на одно мгновение, недостаточно долгое, чтобы дать волю мечтам. — Да, мы бы подружились.

Он помолчал, затем взял ее руку и поцеловал.

— Из вас получится замечательная герцогиня, — мягко произнес он.

Она попыталась улыбнуться, но мешал ком в горле.

Затем тихо — но не настолько тихо, чтобы она не могла услышать, — он сказал:

— Жаль только, что не моя.

На следующий день, в Дублине

— Как вы думаете, — промолвил Томас, склонившись к уху Амелии, — есть здесь суда, которые курсируют между Дублином и Внешними Гебридами?

Она издала полузадушенный звук, за которым последовал очень строгий взгляд, бесконечно позабавивший его. Вместе с остальными путешественниками они стояли в холле гостиницы «Герб королевы», где секретарь Томаса заказал для них комнаты, чтобы они могли передохнуть, прежде чем отправиться в Батлерсбридж, деревеньку, где вырос Джек Одли. Они прибыли в порт Дублина во второй половине дня, но к тому времени как выгрузили их багаж, они сошли на берег и двинулись в город, уже стемнело; Томас устал и проголодался, как, очевидно, и Амелия, ее отец, Грейс и Джек.

Бабка, однако, не желала даже слышать о передышке.

— Еще не слишком поздно! — настаивала она. Ее пронзительный голос разносился по всему холлу. Томас подозревал, что все окрестности уже в курсе, что она желает двинуться дальше, в Батлерсбридж.

— Мэм, — сказала Грейс в своей обычной успокаивающей манере, — уже восьмой час. Стемнело, мы все утомились и не знаем местных дорог.

— Он знает, — бросила вдовствующая герцогиня, дернув головой в сторону Джека.

— Я устал и голоден, — огрызнулся Джек, — и благодаря вам больше не путешествую по дорогам при луне.

Томас подавил улыбку. Этот парень начинал ему нравиться.

— Разве вы не хотите разрешить это дело раз и навсегда? — осведомилась вдовствующая герцогиня.

— Вообще-то не очень, — отозвался Джек. — Во всяком случае, хочу не так, как кусок пастушьего пирога и кружку эля.

— Браво, — промолвил Томас, но так, чтобы слышала только Амелия.

Странно, но теперь, когда цель была близка, его настроение улучшилось. Казалось бы, его терзания должны были только нарастать. В конец концов, он был на грани того, чтобы потерять все, вплоть до собственного имени. К этому моменту ему следовало бы пребывать в отчаянии.

Но он чувствовал себя на удивление бодрым.

Невероятно. Он провел целое утро на палубе с Амелией, болтая и покатываясь со смеху. Он так увлекся, что даже забыл о морской болезни.

Благодарение Господу, подумал Томас, за его малые милости. Вчера вечером ему чудом удалось удержать в желудке то немногое, что он съел на ужин.

Интересно, в чем причина его странного добродушия? Может, он уже смирился с тем, что Джек законный герцог? И, перестав бороться, хочет поскорее покончить с этим чертовым делом? Воистину нет ничего хуже ожидания.

Он привел свои дела в порядок, сделал все необходимое для передачи титула. Осталось только это осуществить. А потом он сможет уехать и делать все, что стал бы делать, не будь он привязан к Белгрейву.

Где-то посередине этих размышлений Томас осознал, что Джек уходит — по всей видимости, чтобы отведать пастушьего пирога.

— Неплохая идея, — промолвил он. — Ужин несравненно привлекательнее, чем путешествие по ночным дорогам.

Вдовствующая герцогиня резко повернулась к нему, свирепа сверкнув глазами.

— Не то чтобы я, добавил Томас, — пытался отложить неизбежное. Но даже почти бывший герцог может проголодаться.

Лорд Кроуленд рассмеялся.

— Тут он прав, Августа, — весело произнес он, направившись к выходу.

— Я поужинаю у себя в комнате, — заявила вдовствующая герцогиня. — Мисс Эверсли, мне понадобится ваша помощь.

Грейс устало вздохнула и пошла за ней.

— Нет, — сказал Томас.

— Нет? — переспросила вдовствующая герцогиня.

Томас позволил себе едва заметную улыбку. Он действительно привел в порядок все свои Дела.

— Грейс будет ужинать с нами, — пояснил он. — В столовой.

— Она моя компаньонка, — прошипела вдовствующая герцогиня.

Он наслаждался ситуацией намного больше, чем ожидал.