Чарующий вальс - Картленд Барбара

В первых санях ехали, укутавшись в меха, император Австрии Франц и русская императрица.

Ричард был почти уверен, что окажется в одних санях с Екатериной, и удивился, увидев рядом с собой графиню Софию Зичи, которая, как упорно утверждала молва, старалась привлечь внимание русского царя. Александр, однако, почти не замечал Софию, она казалась ему скучной после того, как он познакомился с ее золовкой, и звание, каким он наградил ее — земная красавица, — едва ли можно счесть комплиментом после «небесного» титула, каким он одарил Юлию. Ричард обратил внимание на оживленное лицо Софии и даже с удовольствием слушал ее болтовню. Он подумал, что царь напрасно игнорирует девушку и тщетно пытается завоевать Юлию, которая уже отдала свои симпатии Меттерниху.

Постепенно все гости съехались ко дворцу, и санный поезд расположился вокруг замерзшего озера, где было множество конькобежцев, одетых в национальные костюмы народов Северной Европы. Ричард поймал себя на том, что невольно разглядывает толпу гостей в поисках Ванды и рассердился на себя — это уже стало навязчивой идеей. Появились первые слуги, и тех, кто остался в санях, обносили горячими напитками. Графиня София взяла в руки бокал.

— Может быть, выпьем за ваши глубокие мысли? — услышал Ричард ее голос и понял, как грубо он себя ведет.

— Простите, что я так невнимателен к вам. Я задумался о своих несчастьях, вместо того чтобы хоть немного развлечь вас.

— По-моему, вы влюблены. Все признаки налицо.

— Странно, но это действительно как раз то, над чем я думаю, не могу понять — влюблен я или нет.

— Только сердце скажет вам правду.

— Боюсь, я не могу больше доверять ему, — грустно заметил Ричард.

— Тогда поверьте мне, — улыбнулась она. — Моя интуиция говорит, что вы влюблены по-настоящему и, может быть, впервые в жизни.

— Почему вы так уверены?

— Возможно, порой я бываю ясновидящей, — ответила она. — Кроме того, ваш вид говорит об этом, взгляд… Вы очень ждете этой, любви, но боитесь, что она только плод вашего воображения.

Ричард поднял свой бокал.

— Я пью за ваши прекрасные глаза, — сказал он. — Интересно, что принесут мне ваши слова — радость или горе?

Сказанные легким тоном, словно невзначай, слова Софии постоянно звучали в его ушах, и, когда забили барабаны, возвещавшие о конце праздника, и сани повернули к столице, он был уверен в одном — во что бы то ни стало нужно увидеть Ванду.

Он твердо знал, что скажет ей, и надеялся: она поймет его. Сердце нетерпеливо билось и радостно твердило ему о любви, а разум пытался остудить его и вернуть к действительности.

В сумерках лошади резво бежали через заснеженные поля к Вене; весело звенели колокольчики, пьянящий воздух кружил головы закутанных в меха седоков.

— Я тоже влюблена, — вдруг доверительно сказала графиня София.

— Будьте осторожны, — предупредил ее Ричард. — Подумайте, кому вы отдаете свое сердце.

Она рассмеялась.

— Но ведь мы не можем выбирать, кого любить. Любовь просто приходит и все. Неужели вы не знаете этого?

Он кивнул. Да, София была права. Ему вспомнился первый чарующий вальс, лицо Ванды, когда она сняла маску и он увидел синие глаза. Если любовь пришла, от нее уже не уйти.

Когда они вернулись в Хофбург, было довольно поздно, и он не успевал навестить Ванду до обеда. Пока он переодевался и размышлял, удастся ли ему увидеть ее вечером, вошел слуга и сообщил, что царь и весь двор обедают сегодня у графа Разумовского.

— Господин, они словно нарочно занимают вас целыми днями. Вы даже не можете отдохнуть пару часов, — недовольно проворчал Гарри.

— Я уверен, это скоро пройдет, — ответил Ричард.

— Господин, я вижу, как вы устали от бесконечных переодеваний и расшаркиваний, у вас такой измученный вид. Нужно отдохнуть. Денек настоящей охоты за фазанами или лисами был бы вам очень полезен.

— Замолчи ты, черт возьми!

Ричард нечасто покрикивал на Гарри, но сейчас в его голосе звучало отчаяние. Слова слуги вновь пробудили в нем ностальгию, которая была почти невыносима. С острой тоской он вдруг вспомнил пустое, заколоченное здание, которое привык называть своим домом. Хотелось лететь в этот далекий заброшенный угол. Леса, должно быть, полны фазанов; верный пес ждал бы его, беспокойно озираясь по сторонам, прислушиваясь к лаю других собак, откликающихся на призыв охотничьего рога.