Наследство Валентины - Коултер Кэтрин

Он устремился в коридор, оставив ее сидеть на постели. Зря она начала его расспрашивать. Лучше бы не слышать горькой правды.

Девушка, вздохнув, потянула за шнур сонетки.

Прошло не менее полутора часов, прежде чем Джесси вышла из спальни, и обнаружила, что Представительный Незнакомец по-прежнему ждет ее с улыбкой на лице.

– Доброе утро, – приветствовал он, предлагая ей руку. – Я слышал, на вчерашнем балу вы имели огромный успех. Граф и Дачесс говорят, что вы искрились весельем.

– Это было прошлой ночью, – уныло пробормотала девушка. – Вы видели сегодня Джеймса, сэр?

– О да. Мы вместе завтракали. Правда, он еще не успел проголодаться после того великолепного ужина, которым его напичкал мистер Баджер, поэтому лишь нехотя жевал овсянку и пригубил черного кофе. И потребовал объяснить, что здесь происходит.

– И что вы сказали ему, сэр?

– Объяснил, что теперь вы стали членом этой семьи и, кроме того, редко приходится встречать столь достойную молодую леди.

– Он рассмеялся, верно? Или выругался! Это больше похоже на Джеймса. Он умеет очень цветисто ругаться, не хуже графа, когда того в среду укусил Кленси.

– Насколько я припоминаю, граф лишь что-то проворчал.

– Оказывается, Дачесс посоветовала Джеймсу взять меня в Кендлторп, – сообщила Джесси, мельком глянув на портрет одной из давно усопших графинь Чейз в огромном белом парике, украшенном тремя птицами неизвестной породы и гнездом в натуральную величину.

– Спирс, что, черт возьми, вы делаете в обществе Джесси? – рявкнул Джеймс снизу.

– Я ее личный лакей.

Джесси повернулась к Незнакомцу, открыв рот от изумления.

– Вы Спирс? Тот самый Спирс?

– Имею честь им быть, – согласился Спирс, слегка кланяясь.

– И даете честное слово, что вы не граф и не герцог?

– Спирс, – раздраженно закричал Джеймс, – это вы посоветовали ей заниматься по полтора часа своим туалетом, только чтобы выглядеть настоящей потаскухой? Взгляните на нее! Эта амазонка принадлежала Дачесс – я ее узнаю, а на Джесси выглядит просто смехотворно. Она американка, настоящий сорванец, непоседа, соплячка и не носит таких модных...

– Насколько я понимаю, Джеймс, – перебил Спирс решительно и твердо, продолжая вести Джесси по лестнице, – в конце своего словесного пути вы можете сорваться с обрыва, что приведет вас прямо в могилу.

Джеймс невольно закусил губу, выругался и со вздохом признался:

– Наверное, вы правы. Но что с тобой, Джесси? Ты не знала, что это Спирс?

– Нет. Я считала, что это граф или герцог, который здесь гостит, и из жалости помогает мне привыкнуть к новой жизни. – Она прыснула со смеху и понизила голос: – Джеймс, нам нужно прекратить эти свидания на лестнице.

– Теперь ты выражаешься, как жеманная барышня. Глупо хихикаешь! Нет, тебе нужно поскорее вернуться домой, Джесси, прежде чем ты станешь совершенно другим человеком.

– Я бы сказал, Джеймс, – вмешался Спирс, выпуская руку Джесси и ободряюще гладя ее затянутые в перчатку пальчики, – что Джесси – одна из тех женщин, которые прекрасно приспосабливаются к любым обстоятельствам. Ну а теперь ей пора завтракать.

– Но Джеймс хочет уехать поскорее, Спирс, и...

– Ваш завтрак, Джесси.

– Да, Спирс.

Кендлторп оказался очень уютным, ухоженным поместьем, правда, гораздо меньше Марафона, но зато дом выглядел таким же вечным и впечатляющим, как окружающие его холмы. Квадратное трехэтажное здание из красного кирпича, построенное не менее двухсот лет назад, сливалось с окружающим пейзажем; конюшни так сверкали свежей краской, а по обеим сторонам расположились обнесенные оградой загоны. Повсюду росли дубы и вязы, на вид такие древние, что Джесси посчитала свидетелями нашествия римлян.

– Джеймс, скажите, римляне дошли до Йоркшира?

– Конечно. Неподалеку отсюда находится очень милая деревушка, Олдборо, бывшая когда-то римским поселением. Там почти ничего не сохранилось, кроме двух великолепных мозаичных тротуаров. Возможно, в будущем археологи разыщут еще что-то. А почему ты спрашиваешь?

– Деревья. Они кажутся такими старыми, что, возможно, помнят еще римских центурионов. Все это очень романтично, не так ли?

Джеймс услышал громкое ржание лошади и усмехнулся:

– Это Беллини, самый красивый арабский скакун, которого я видел в жизни. Маркус подарил его мне в прошлом году. Он уже стал отцом двух кобыл и трех жеребцов. Пойдем, сама увидишь.