Наследство Уиндемов - Коултер Кэтрин

— Горацио Бернард Бате, например.

— Мой Бог, — рассеянно сказал Марк, — Бате?

— Да, это девичье имя моей матери. Ужасное, не правда ли? — Тревор Уиндем протянул Марку свою сильную руку в черной перчатке. — Рад встрече, кузен.

Марк вдруг громко рассмеялся, откинувшись в седле.

— Ваш образ преследовал меня с того момента, как мистер У икс упомянул вас. Я представлял вас ничтожным хлыщом и даже еще хуже, простите меня, кузен. Если желаете, можете спокойно смазать мне по физиономии, только не трогайте моих ребер, они едва зажили после парижской стычки.

— Стычки? Не хотите же вы сказать, кузен, что являетесь одним из тех ничтожных хулиганов-забияк, которые ищут малейший повод, лишь бы поразмахивать шпагой? Вряд ли такое поведение может понравиться Дукессе. Полагаю, если это прекрасное создание согласилось стать вашей женой, то наверняка потому, что считает вас самым красивым, благородным и изысканным мужчиной на свете.

Марк усмехнулся, чувствуя себя несколько неловко.

— Я должен сказать, что Дукесса самая прекрасная из всех женщин, которых я когда-либо видел, — подытожил Тревор.

— Вы уже успели побывать в Лондоне, Париже?

— Нет, но я мужчина и не хожу с повязкой на глазах. Разве вы сами не находите свою жену совершенно очаровательным, волшебным созданием?

Марк закипал от злости. Как он смел так бессовестно рассуждать о его жене, которую едва успел увидеть?!

— Излишне говорить о том, как была ошарашена моя мать, узнав, что вы с Дукессой успели пожениться до 16 июня, этой магической даты. У нее мгновенно начался приступ мигрени, не отпускавший ее целых четыре часа. Матушка не уставала жаловаться на превратности судьбы.

— Я не знал, что вы находитесь в Чейзе уже три дня. Приехав в Лондон, я получил письмо от Дукессы и тут же последовал сюда.

— Дукесса сказала, что во Франции вы работали в комиссии, рассматривавшей вопрос о реставрации династии Бурбонов.

— Да, но все должно решиться окончательно на конгрессе в Вене этой ночью. Думаю, это будет даже не конгресс, а что-нибудь вроде развлекательного шоу, наподобие тех, которые дают в амфитеатре “Эстли”.

— “Эстли”? Но вы называете театр самого низкого пошиба, где показывают всякие ездовые трюки на лошадях, заставляют танцевать медведей и тому подобное. Там любят бывать дети и взрослые мужчины, находящие удовольствие в том, чтобы перемигиваться с жалко одетыми женщинами. В Балтиморе у нас тоже есть местечко в этом духе. Оно называется “Толстые мужские подбородки”.

Марк рассмеялся.

— Как все же странно, — продолжал Тревор, — ты так похож на меня, за исключением цвета глаз.

— Да, и ты темен, как мрачная полночь. Наш дядя, предыдущий граф Чейз, называл меня сыном дьявола. Вам это определение тоже подходит, дорогой кузен.

— Возможно. По крайней мере еще совсем недавно оно подходило мне. В вашем владении огромные земли, — заметил Тревор, явно желая сменить тему разговора. — Я выбрал Клэнси, чтобы осмотреть их, хотя Лэмбкин предупреждал, что жеребец сбросит меня и затопчет. — Нагнувшись, он ласково потрепал шею Клэнси, который фыркнул и замотал головой.

Марк желал, чтобы Тревор не ласкал жеребца, а дал ему по носу.

— Он известен не только своим дурным нравом. Подпусти его поближе к кобылицам, и он тут же превратится в Аттилу, предводителя гуннов, готового приступить к разнузданной оргии. Как ни странно, но тебе легко удалось справиться с ним.

— О, я умею обходиться не только с лошадьми. — И без всякого перехода он переключился на другую тему:

— У моего брата Джеймса — светлые волосы и зеленые глаза матери. У отца были темно-голубые глаза, как у Дукессы. Ах, прости меня, ведь наши отцы были братьями. Что же в этом удивительного?

— Да, — отрывисто произнес Марк. — Мне почему-то кажется, что ты уже в курсе тех махинаций, которые учинили надо мной?

— Отчасти. Если моя мать захочет выведать что-нибудь, она этого непременно добьется от любого, не исключая и мистера Уикса, скажу я тебе. Прошлой ночью он выболтал ей кое-что. Еще бы! Неожиданно увидеть у себя в спальне ночью незваную гостью. Но вам не стоит беспокоиться об этом, кузен.

— Можешь звать меня Марк.

— Не волнуйся, Марк. Я сумею убедить мать, что здесь ее абсолютно ничего не ждет, и скоро мы все уберемся отсюда. Думаю, мы еще задержимся немного в Лондоне. Хочется показать город Урсуле и Джеймсу. Возможно, я свожу их в амфитеатр “Эстли”.