Роковой выбор - Холт Виктория

Я провела бессонную ночь. Я думала о том, как все они обсуждают мое положение, жалеют меня и увиваются вокруг Элизабет Вилльерс – теперь-то я знала почему.

Чем она соблазнила его, с ее косоглазием и отсутствием привлекательности?

Я вспомнила ужины во фрейлинских апартаментах. Я поняла, что она была не только его любовницей, но и шпионкой. Она трудилась для него, выспрашивая всяческие подробности о жизни при английском дворе у приезжавших оттуда земляков и передавая их ему. Для этой цели и устраивались ужины.

Мне стало дурно от ужаса.

Я увидела Уильяма только во второй половине следующего дня. Он зашел ко мне, и, когда я оказалась с ним лицом к лицу, меня охватил такой гнев, что я не выбирала слова, они лились у меня потоком.

– Я знаю, что у вас есть любовница, – сказала я. – Я изумлена и поражена. Вы… притворяясь таким добродетельным… прокрадываетесь по черной лестнице в покои Элизабет Вилльерс. Не пытайтесь отрицать. Я следила за вами. Я вас видела.

Он поднял руку, чтобы прекратить мои излияния, но выражение его лица изменилось, он поджал губы, и на щеках его выступила краска.

– О чем вы говорите?

– Я полагаю, что все ясно. У вас любовница. Это Элизабет Вилльерс. Это продолжается уже очень долго. Поэтому она так и заносится. Можно подумать, что она и мной может командовать, как и вами.

– Вы – истеричка, – сказал он.

– А вы – прелюбодей. Изображаете из себя добродетельного, щепетильного человека, которому несвойственны человеческие слабости…

– Я никого из себя не изображаю. Если вы себе что-то придумали, так это по неопытности и неспособности здраво рассуждать.

– Так вы отрицаете все? – спросила я гневно.

– Нет, – отвечал он.

– Вы признаете, что она ваша любовница?

– Для людей в нашем положении такие вещи не имеют значения.

– Для меня они имеют значение.

– Прошу вас, будьте благоразумны.

– И сделать вид, что мне безразлично, что вы прокрадываетесь по ночам в спальни моих фрейлин?

– Кто вам об этом сказал?

– Какое это имеет значение? Достаточно того, что я об этом знаю.

– Это все дело рук Скелтона. Я все это выясню. Я не потерплю шпионов при моем дворе.

– Мои друзья знают об этом, и им не нравится, как со мной обращаются.

– Вы – моя жена, – сказал он.

– А вы влюблены в Элизабет Вилльерс.

– Меня удивляет, – сказал он с нетерпеливым жестом, – что, будучи воспитаны при самом распутном дворе в Европе, вы поднимаете из-за этого такой шум.

– Это касается меня… моего мужа… – начала я, и глаза у меня налились слезами.

Он заметил это и, подойдя ко мне, положил руку мне на плечо.

Он улыбался.

– Мэри, – сказал он, – вы еще во многом ребенок. Когда я увидел вас, я решил на вас жениться.

– Из-за того, что я могла вам дать корону Англии! Я это знаю.

– Я не женился бы на девушке, которая мне не нравилась, а когда я увидел вас, я сказал себе: вот подходящая для меня жена. Поймите, я не таков, как те мужчины, каких вы знали при дворе вашего дяди.

– Оказывается, вы больше похожи на них, чем я думала.

– Это пустяки. Такое случается повсюду, и в Гааге гораздо реже, чем при других дворах. Это неважно… просто эпизод, и ничего больше.

– Так вы не будете с ней больше видеться? Вы отошлете ее в Англию?

Он нахмурился, потом засмеялся:

– Вы поймете, что это не имеет значения. О таких вещах не стоит беспокоиться. У людей может создаться превратное впечатление. Мы должны думать о нашем положении.

Мне страстно хотелось, чтобы меня успокоили. Он был более мягок, чем когда-либо. Меня переполняло желание лишить Элизабет Вилльерс его привязанности, и я уже начинала верить, что вся эта история – пустяки. Ее преувеличили. Это было просто увлечение. С мужчинами так бывает. Я должна относиться к таким вещам с пониманием. Мне доставляли удовольствие его усилия умиротворить меня.

– Мой отец знает… – сказала я.

Выражение его изменилось:

– Кто вам сказал?

Я колебалась, не желая вмешивать в это Анну Трелони.

– Я слышала, – сказала я. – Он очень недоволен.

Уильям задумался. Потом он обнял меня.

– Мне очень жаль, что мы с вами так мало виделись последнее время.

– Зато вы встречались с Элизабет Вилльерс.

– Забудьте о ней. Мы могли бы поехать на несколько дней в Диерен. – Он нежно поцеловал меня. – Не забывайте, что вы – моя жена, что я люблю вас.

Это было откровение. Я еще никогда не слышала от него слов любви. Он хотел отвлечь мои мысли от Элизабет Вилльерс. Я понимала это. Поэтому он и выказал нечто вроде нежности. Я знала, из каких это делалось соображений, но я все же немного смягчилась.