Укротительница привидений - Медейрос Тереза

Чтобы сохранить равновесие, она положила свои маленькие руки на широкие плечи Хайдена и прерывисто дышала. Сейчас поблизости не было никого, кто мог бы им помешать, – ни слуг, ни Гарриет, ни Аллегры. Даже лицо Жюстины, и то скрылось в тени, оставив их в лунном свете совершенно одних. Хайден нежно обнял Лотти. Глубоко вдохнул запах ее горячей кожи. Коснулся кончиком языка мочки уха Лотти и ее колени сами собой раздвинулись. Хайден оказался между ее ног и, хрипло простонав, обхватил ладонями нежные бугорки ее грудей. Он провел пальцами по соскам, отчего внизу живота Лотти вспыхнуло невидимое пламя.

Ночная рубашка соскользнула с плеч Лотти, обнажая перед восхищенным взором Хайдена ее высокую полную грудь.

– О, Лотти, моя маленькая, сладкая Лотти, – прошептал Хайден, любуясь ее телом, посеребренным лунным светом. – Как давно я ждал этой минуты, с той самой первой нашей встречи.

И он склонил свою темноволосую голову к ее груди, припав губами сначала к одному ее соску, затем ко второму, лаская их языком, отчего они стали тугими и твердыми. Теперь ощущение сладкой тяжести-внизу живота сделалось для Лотти просто невыносимым.

Она хотела свести бедра, Хайден мешал ей, и Лотти оставалось лишь одно: обвить ногами талию Хайдена.

Хайден вздрогнул от этого проявления ее пока еще невинной страсти, слегка отклонился назад и окинул Лотти жадным, впитывающим все, даже самые мелкие подробности, взглядом. Она была ангелом – золотоволосым, невинным ангелом с обнаженной грудью, на которой еще не высохла влага, оставшаяся после поцелуев Хайдена.

– Лотти, – прошептал он, трогая пальцами ее локоны. – Я все время пытался убедить себя в том, что ты еще ребенок, но ты женщина. Настоящая сладкая женщина.

Не отрывая взгляда от глаз Лотти, он скользнул рукой под подол ее ночной рубашки. Провел ладонью по атласной коже бедра и наконец достиг покрытого тонкими мягкими волосами заветного треугольника.

Лотти медленно закрыла глаза. Грудь ее высоко поднималась, дыхание стало частым и прерывистым. Не в силах сдержать себя, Хайден положил Лотти на спину и медленно поднял ее ночную рубашку.

Вся она оказалась золотой – золотистые ресницы, золотистая кожа, золотистые волосы – и на голове и внизу.

Жадный, голодный взгляд Хайдена не мог насытиться, его пальцы потянулись, чтобы притронуться к сокровищу, таившемуся среди золотых волосков, которое было для него сейчас дороже золота.

Глядя Лотти прямо в глаза, Хайден осторожно прикоснулся к ее лону, обнаружив, что Лотти была готова принять его, она была влажная настолько, что Хайдену оставалось лишь погрузиться в пылающую влажную глубину, но он сдержался, желая продлить наслаждение Лотти и не торопиться с этим самому.

Он провел пальцем между нежных лепестков ее плоти раз, второй, и вскоре маленький бугорок, самой природой приспособленный для любовных игр, затвердел, а бедра Лотти задвигались, в такт ласковым поглаживаниям Хайдена.

– Ангел мой, скажи мне, внутри ты так же божественна, как и снаружи? – прошептал Хайден, склоняясь к уху Лотти.

Она непонимающе смотрела на него, и глаза были мутны от желания. Хайден своими сильными руками подтянул ее к самому краю рояля, и теперь Лотти оказалась целиком в его власти. А затем… Нет, Лаура и Диана ничего не говорили ей о том, что голова мужа может оказаться у нее между бедер, а губы его будут целовать то потайное место, к которому она сама избегала лишний раз прикоснуться рукой.

«Это сумасшествие, – мелькнуло у нее в голове. – я лежу в задранной до пояса ночной рубашке на крышке рояля, и мужчина, который никогда не проявлял своей любви, целует меня… там?»

И в эту минуту Лотти стало вдруг совершенно безразлично, убивал Хайден свою первую жену или нет.

С каждый новым прикосновением его языка ее наслаждение становилось все более жгучим и непереносимым, сладким и мучительным. Она провела пальцами по шелковистым волосам Хайдена, чувствуя, как в ее душе рождается странная, волшебная мелодия любви. Эта мелодия нарастала, взлетала все выше, и спина Лотти выгнулась дугой, словно сама Лотти тоже стремилась взмыть к небесам.

В этот самый момент палец Хайдена вошел в ее лоно, и Лотти почувствовала себя так, словно она летит с высокой скалы, но не падает, а парит в воздухе, поддерживаемая сильными горячими руками, которые и в полете продолжают ласкать ее.

После того как Лотти пережила свой первый в жизни оргазм, Хайден наклонился над ней и сказал: