Укротительница привидений - Медейрос Тереза

Лотти долго лежала, глядя на то, как танцуют отблески каминного огня. За окнами грустно и протяжно завывал ветер. Потти невольно посмотрела на незапертую дверь. Что если Хайден вовсе не забыл про нее и лишь дожидается минуты, когда все в доме уснут? Может быть, именно поэтому он провел ночь в гостинице на жестком неудобном кресле? Хотел дождаться, пока Лотти окажется здесь, на краю земли, там, где слово Хайдена и его желание – закон для всех.

Теперь, в этой глуши, он может делать со своей женой все, что угодно. Может быть, именно в этот момент он пробирается коридорами к ее спальне, чтобы изнасиловать.

При этой мысли Лотти стало жарко, и одновременно ее прошиб холодный пот. Только сейчас она впервые поняла, насколько зависит от воли своего мужа. И нет рядом Лауры, чтобы предупредить о грозящей опасности, нет Джорджа, готового всегда встать на защиту, нет Стерлинга с его мудрыми советами. Она одна, совершенно одна.

Лотти заставила себя повернуться на бок и зажмурила глаза, надеясь поскорее уснуть, но не уснула, продолжая вслушиваться в странные звуки, которые раздаются по ночам в любом доме – скрипы, шорохи, вздохи, плач ветра…

Плач?

Лотти подскочила на кровати и вскоре услышала звук, от которого у нее замерло сердце. Это был не вздох и даже не стон, это был крик – далекий, жуткий, и его невозможно было спутать с завыванием ветра.

Словно из далекого прошлого в голове Лотти прозвучал ее собственный голос:

«Как пишет „Наблюдатель“, Кровавый Маркиз сбежал в Лондон от привидения своей жены, которое разгуливает ночами по коридорам его дома в Корнуоле, горько оплакивая свою несчастную судьбу».

Она накрылась с головой одеялом. Зубы у нее стучали от страха. Хотя Лотти всю жизнь пыталась писать именно о привидениях, она не верила в то, что они существуют. Не верила до этой минуты. Но звук который она только что слышала, не могло издавать человеческое существо.

Прошло какое-то время, пока Лотти рискнула осторожно выглянуть из-под одеяла. Во всех историях о привидениях героиня – юная и отважная – брала в таких случаях в руку зажженную свечу и бесстрашно отправлялась навстречу неизвестности по темным коридорам загадочного дома.

Собрав в кулак всю свою волю, Лотти отбросила одеяло и опустила ноги на ледяной пол, от которого тянуло сыростью. Гарриет никогда не отважилась бы на подобный подвиг, но разве пристало бояться привидений молодой маркизе Оукли?

9

Хайден неслышно, словно тень, пробирался по пустым коридорам Оукли-Мэнор. Ночь давно вступила в свои права, и в этот час весь дом был погружен в глубокий сон. Теперь до утра в нем не встретить ни одной души – по крайней мере, живой души.

Что за безумие было привозить сюда молодую жену! Лучше было бы нанять для нее дом в Лондоне, где она могла бы жить в полной безопасности под боком у своей семьи. В конце концов, не такая уж это редкость, когда муж с женой живут каждый в своем доме.

Или каждый спит в своей постели.

Хайден вспомнил, какими глазами смотрела на него Марта, когда пришла сообщить, что маркиза предпочла остановиться не в роскошных апартаментах, а в скромной спальне, примыкающей к классной комнате. Когда же он распорядился отнести туда ужин для Лотти и ее кошек, ему показалось, что старая няня начинает презирать его. Но что хотела от него Марта? Чтобы он уморил свою жену голодом? Или пошел, чтобы силой отвести ее в свою спальню?

Марте, может быть, и в голову не приходит, что Лотти выбрала для себя самое подходящее место. Достаточно удаленное не только от Хайдена, но и от западного крыла дома.

Однако искушение от этого не стало слабее. Ведь спальня Лотти оказалась далеко не только от западного крыла, но и от помещений для прислуги. Хайден может пойти и насладиться близостью с женой в любое время, и ему никто не сможет помешать, даже вечно бодрствующая Марта.

Хайден потер бровь, пытаясь отогнать соблазнительные видения, которые рисовало ему его воображение: картинки, в которых Лотти лежала на постели, разбросав в стороны руки и ноги, рассыпав по подушке золотистые волосы и призывно приоткрыв губы.

Его фантазия распалялась еще сильнее от воспоминаний о брачной ночи, которую Хайден провел в кресле, наблюдая за спящей Лотти. Тогда она закинула ногу на лежащую сбоку от нее подушку так, словно та была ее любовником. О, сколько выдержки пришлось проявить тогда Хайдену, как сильно ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не сорвать со спящей Лотти одеяло и не улечься в постель, чтобы занять место той самой подушки. Тем более что лежать рядом с Лотти было отныне не только его правом, но даже обязанностью.