Много шума вокруг волшебства - Райс Патриция

– Я не хочу уходить с ними в море. Знаешь что, возвращайся-ка ты вечером на «Подружку» и веди себя так, чтобы вызвать их подозрения. Перешептывайся с ребятами, делайте вид, что готовитесь поднять паруса, словом, пусть солдаты встревожатся. А утром я найму кого-нибудь устроить на берегу переполох. Ты приготовь лодку, чтобы пойти к берегу, и для вида сразу не пускай в нее солдат, когда они заявят, что идут с тобой, но пусть они тоже спустятся в лодку. Ты меня понял?

Синие глаза Калеба засияли. План был хитрым и сложным, и могло ничего не получиться, но другого выхода у Трева не было. Ему нужно уйти в море, или его схватят.

Трев не хотел обращаться за помощью к аристократической семье Люсинды, зная, что они быстро с ним расправятся. Впрочем, он не винил их.

Уходя из гостиницы, он велел принести Люсинде еду. Сегодня ночью ему необходимо принять решение, брать ее с собой или нет. Ему очень хотелось, чтобы она оставалась с ним. Ее рисунки могли привести их к Лоренсу гораздо быстрее, чем расспросы контрабандистов по всему берегу.

Но леди Люсинда оставалась девственницей, он ее не тронул, и ее семья найдет возможность скрыть то, как она провела последние несколько ночей, так что репутация девушки не пострадает, А вот он не знал, долго ли еще сможет сдерживать себя, если она по-прежнему будет с ним. Нет, нужно поступить благородно и дать ей возможность покинуть его. При этой мысли сердце у него сдавило от тоски.

Стараясь не думать об этом, Трев опустошил кружку с элем и отправил Калеба выполнять задание, а сам направился в гостиницу. Если повезет, Люси уже заснула, и ему останется вытерпеть эту последнюю ночь. А утром он поручит кому-нибудь доставить ее к родным.

В гостинице было темно, когда он тихо поднимался по лестнице. Трев мог как следует выспаться, не опасаясь, что на рассвете в дверь вломятся солдаты.

Может, Люси попросит своего отца герцога позаботиться о поместье Лоренса? Трев послал бы с ней достаточно большую сумму, которая надолго обеспечила бы Мелинду. Это было бы хорошим завершением их авантюрного приключения. Конечно, не о таком конце он мечтал, но Трев хотел поступить благородно, как подобает английскому джентльмену.

Он отпер дверь и тихо вошел в темную комнату. Огонь в камине не горел, и, подавив приступ внезапного страха, Трев быстро зажег и высоко поднял свечу, освещая комнату. Люси в одежде крепко спала на кровати. Рядом на полу валялись листы изрисованной бумаги. Вероятно, она решила прилечь на минутку, но незаметно для себя уснула.

Трев внимательно просмотрел все рисунки: Лоренса на них не было, но все они изображали морские сцены. Несколько рисунков были старательно зачеркнуты, а при скудном освещении он не мог разобрать зачеркнутое.

Трев собрал листы и положил их на стол рядом с едва тронутой едой. Значит, она не впустила горничную забрать поднос и разжечь огонь в камине. Его очаровательная художница может умереть от голода, если о ней не заботиться.

«Вовсе она не твоя художница», – угрюмо поправился Трев. У него нет права следить за тем, чтобы она как следует ела и спала, это привилегия ее родственников. Всю ее жизнь они заботились о ней куда лучше, чем он за эти несколько дней.

Стараясь не смотреть на уютно свернувшуюся комочком Люси, Трев снял камзол с жилетом, отстегнул шпагу и развел в камине огонь. Затем заботливо подоткнул под нее одеяло. Трев подумал было снять с нее туфельку, но сразу загорелся, представив эту маленькую, словно детскую ступню в своей крупной ладони, и пересилил себя.

Он придвинул к огню удобный стул, подтянул к нему второй, чтобы положить на него ноги, и укрылся своим камзолом. Еще одна ночь, сказал он себе. Еще одна ночь, которую он проведет на жестких стульях, а потом окажется в своей койке на «Подружке». Один… опять один, на этот раз навсегда!

Напрасно он об этом думает, укорил себя Трев, ведь только потому, что он так увлекся своей мечтой о семейной жизни, он и оказался втянутым в эту проклятую историю. Тоже мне, моряк! Распустил нюни, как какой-нибудь молокосос, и забыл, что именно по вине собственного родственничка еще мальчишкой чуть не умер в трюме военного английского корабля.

Через несколько часов его разбудил женский крик. Он вскочил и потянулся за шпагой, но спросонья крепко приложился головой к каминной полке. Когда Трев очнулся после удара, он лежал на полу, а вокруг было тихо. Крепко стискивая эфес шпаги, он осмотрел комнату.