Цена наслаждения - Коул Кресли

– Я думаю, он ответил. – Николь быстрее заработала щеткой.

– В любом случае это мало что меняет. Грант находит меня физически привлекательной, но ему не нравится, как я себя веду.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я слышала, как он это говорил.

Николь состроила гримасу и пробормотала:

– Ну и дурень этот Грант! – Она подвинулась ближе и взяла Тори за руку. – Я никогда не видела, чтобы он так смотрел на кого-нибудь. Определенно Грант любит вас.

Тори покачала головой:

– Если б только вы были правы...

– Вот увидите, дайте только ему время. А сейчас поспите немного. – Николь похлопала ее по руке и встала.

Когда она ушла, Тори устало плюхнулась на свою новую постель и тупо уставилась в узорчатый потолок. Вопреки пожеланиям Николь сон не шел. Тело ее будто протестовало против мягкого ложа. Или причиной тому были ее неугомонные мысли о том, как много изменилось в ее жизни за последние несколько месяцев? В конце концов она все-таки задремала в своей чудесной комнате, но и во сне ее не оставляли размышления о Гранте. Где он сейчас и спится ли ему лучше, чем ей?

Свой первый полный день в Уайтстоуне они с Кэмми провели в праздности. Выйдя к завтраку, Тори принесла извинения Дереку и Николь за то, что Кэмми все еще не встала.

Поглощая закуски, Тори незаметно наблюдала за супругами. Она заметила, как Дерек бросает на своею жену долгие взгляды, заставляя ее краснеть и кусать губу. Невольно Тори пришла к заключению, что они были влюбленной парой. Она вспомнила своих родителей: они держались за руки, радовались и обменивались тайными улыбками, считая, что другие этого не замечают. Ей всегда хотелось знать, были ли у кого-нибудь еще такие же отношения, как у ее родителей. Она разделила страсть с Грантом, но между ними никогда не было ни улыбок, ни шуток.

Грант спустился позже. Он отказался от еды, взяв себе только кофе. Тори недоумевала, как он может равнодушно проходить мимо буфета, нагруженного сосисками, яичницей, сливками, хлебом и джемами, и лишь позже до нее дошло, что его тревожит. Он хотел скорее избавиться от нее. Из-за их молчания обстановка стала заметно напряженней.

Поскольку Дерек с Николь при всяком удобном случае выказывали свое расположение, ей не хотелось, чтобы у них портилось настроение из-за их с Грантом разлада, поэтому, следуя ранее принятому решению, она вежливо поинтересовалась:

– Скажи, ты хорошо спал?

Как учтиво! Грант прищурил глаза и посмотрел на нее с таким выражением, как будто ей и так все известно.

– Не совсем. А ты?

Не желая огорчать хозяев, Тори изобразила на лице улыбку.

– Я спала очень хорошо.

Непонятно, стали причиной именно эти ее слова или довольный вздох, который их сопровождал, но ее ответ вызвал у Гранта сильное раздражение. Он поднялся так резко, что ножки кресла заскрежетали по полу, повернулся и зашагал прочь.

Николь сочувственно улыбнулась ей, тогда как Дерек уставился на дверь, будто не узнавая того, кто только что вышел.

Позже, когда мужчины уехали инспектировать свои владения, Николь провела Викторию по дому. Главной достопримечательностью ей показалась просторная библиотека. Тори в изумлении поворачивалась кругом, глядя на полки, тянущиеся от пола до потолка. Прекрасные книги. И как много! Она пробежала пальцами по корешкам, восхищаясь тиснением и причудливыми узорами.

Оглядывая полки, Тори невольно воскликнула:

– Столько книг за всю жизнь не прочесть.

– Это правда. Поэтому я покажу вам мои любимые, чтобы позже вы могли ими насладиться. Особенно мне нравятся интригующие, щекочущие нервы, – добавила Николь, хихикнув.

Отобрав стопку книг, они попили чаю, полистали журналы мод и съели сочные апельсины из оранжереи Уайтстоуна, а потом поиграли с Джеффом – самым обворожительным ребенком, какого Тори только знала. Она испытала разочарование, когда за ним пришла няня. Ангелоподобная пожилая шотландка увела малыша на послеобеденный сон. Ее здесь все называли Нэнни^[2] за то, что она заботливо ухаживала за детьми, вынянчив за многие годы не одно поколение младенцев. Нэнни явно обожала и оберегала мальчика. В самом деле, когда леди Стенхоп хотела забрать малыша, она решительно сказала:

– Сейчас не ваша очередь, миледи.

Когда Кэмми просыпалась перед каждым из трех ее ленчей, Тори с Николь присоединялись к ней. В этот день Кэмми встала к обеду в праздничном настроении. Хотя волосы ее, как всегда, напоминали буйную гриву, кожа казалась прозрачной, особенно по контрасту с ее серым шелковым платьем. Но по крайней мере сейчас у нее не было голодного взгляда, как раньше, когда она, казалось, была готова в любой момент схватить пищу со стола. Тем не менее Кэмми ела много – заметно больше, чем Николь и леди Стенхоп, вместе взятые.