Невеста-обманщица - Коултер Кэтрин

— Ну хорошо! Вези меня в Лондон, вези меня к этой мадам Джордан и потрать на меня все свои деньги! — В ответ Дуглас усмехнулся. — Черт тебя побери, ты такой же невозможный, как Синджен!

— Вовсе нет. А ты, я вижу, уже освоила любимое ругательство всех Шербруков. Я старался не употреблять его при тебе, но ты все равно переняла. Ладно, я не буду допытываться, от кого. Мы отправимся в Лондон сразу после приема, хорошо? Нет, не спорь со мной. Ведь ты уже согласилась, и я ловлю тебя на слове. К тому времени нас покинет, наконец, мой проклятый кузен с Мелисандой.

— Ну, конечно же, если ее не будет, тебе тоже нет смысла здесь оставаться.

— Ты берешься судить о том, о чем не имеешь ни малейшего представления. А сейчас, если ты так и будешь стоять тут передо мной, выпятив свои прелести, я порву твое платье на клочки и мы опоздаем на встречу с портнихой.

Он ушел, оставив ее стоять посреди спальни, задумчиво глядя в пустоту. “Все-таки он необыкновенный человек”, — пронеслось у нее в голове.

Если у Александры и была надежда на то, что Дуглас позволит ей остаться наедине с миссис Плэк, портнихой из Рая, то она быстро улетучилась. Синджен развалилась в глубоком кресле, а Дуглас тихонько сел на стуле, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.

— Прошу вас, начинайте, миссис Плэк, — обратился он к портнихе.

Она подавила в себе желание выставить их обоих из своей спальни, так как по недолгому, но уже богатому опыту знала, что если Дуглас что-то решил, переубедить его невозможно. Поэтому без возражений предоставила миссис Плэк снимать с себя мерки. Она подняла руки н вытянулась во весь рост; потом попробовала ссутулиться, чтобы грудь не выпирала так сильно, и тут же услышала резкий голос Дугласа: “Выпрями спину!"

Она повиновалась. Затем ее ненадолго оставили в покое, пока Дуглас рассматривал модные журналы, выбирая фасон. Наконец одно из платьев ему понравилось.

— Вот это, — сказал он, поглаживая подбородок, — только эту оборку нужно убрать. Она здесь лишняя. Да, эти мягкие линии и завышенная талия сделают ее выше ростом. И поднимите линию выреза на один дюйм.

— Но, милорд, ее светлость будет выглядеть как провинциалка! Это же последняя парижская мода!

— На дюйм, — повторил Дуглас. — Поднимите его на дюйм.

— Можно взглянуть? — осторожно спросила Александра.

— Конечно. Ты согласна, что оно должно тебе подойти?

Она посмотрела на платье и сглотнула. Оно было изумительным.

— Какой цвет ты выберешь для него?

— Зеленый. Нежно-зеленое платье и накидка потемнее.

— Я не хочу выглядеть провинциальной. Миссис Плэк вздохнула с облегчением.

— Вот и хорошо. Оставим вырез как есть.

— Нет, — отрезал Дуглас. — Я хочу, чтобы ею восхищались, но не хочу, чтобы на нее глазели.

Александра улыбнулась, но промолчала. Она посмотрела на него долгим взглядом, и глаза ее потемнели. Она любила этого мужчину, любила его руки, его рот, которые доставляли ей столько наслаждения; ей нравились его дикость и необузданность в любви, когда для него не существовало ничего на свете, кроме нее.

— Прекрати, — сказал он охрипшим голосом.

— Ох-хо-хо, — широко зевнула Синджен. — По-моему, ты сделал прекрасный выбор, брат. Ну а теперь, как ты думаешь, мы можем наконец поехать за лошадью для Александры?

— Ты останешься здесь, Синджен. С тебя тоже снимут мерки для нового платья. Я уже выбрал фасон, и мама одобрила его. Нет, не надо меня благодарить…

— Наоборот, я собиралась выразить несогласие с тем, что ты принимаешь решения за других. Мне самой хотелось выбрать себе платье.

— Нет, ты еще слишком молода для этого. И не спорь со мной. Мы с Александрой поедем одни.

Благодарю вас, миссис Плэк. Не забудьте: на дюйм.

— Тебя обвинили в излишней властности, и это правда, — сказала Александра мужу по дороге к конюшням.

Он согнал муху с ноги.

— Властность необходима, когда общаешься с такими женщинами, как ты и моя непослушная сестра.

Через некоторое время он снова заговорил, очень тихо, не глядя на нее.

— Когда мы вернемся, я снова отвезу тебя к этому чудесному ручью. Я пришел к выводу, что эта спальня и эти огромные кровати так действуют на меня, что я теряю разум и контроль над собой. Да, это просто место, а вовсе не ты, превращает меня в человека, который совершенно не владеет искусством любви и не разбирается в его тонкостях.

Мы отправимся к ручью, и там я наконец стану самим собой. Мы разденемся, и я буду целовать и ласкать тебя, оставаясь при этом совершенно спокойным. Возможно, мы даже сможем говорить о чем-нибудь постороннем, например, о ситуации в Напле, и обсудим ее сначала с точки зрения Наполеона, а потом роялистов. И все будет прекрасно, потому что я смогу наконец сосредоточить свое внимание на словах, а не на твоем теле. Я буду полностью владеть собой, рассудок будет руководить всеми моими действиями. В результате ты сможешь оценить мою опытность, а я буду рад доставить тебе удовольствие.