Невеста-обманщица - Коултер Кэтрин

— Он злится из-за этого. До сегодняшнего дня он обвинял меня в том, что теряет над собой контроль, стоит ему дотронуться до меня. Всего два часа назад он начал обвинять в этом спальню и кровати. Он собирался вести со мной философские беседы или обсуждать войну либо еще что-нибудь в этом роде, в то время как будет заниматься со мной любовью. — Она вздохнула. — Но когда из этого ничего не вышло, он.., ну, теперь, я думаю, он собирается найти меня и свернуть мне шею.

— То, что ты сделала с ним, — просто чудесно, Алике. Жаль, что я не видел, как он носится в этом ручье и ловит свои штаны и ботинки. Насколько я помню, там полно камней, которые здорово колют ноги.

— Я понимаю, что не должна об этом с тобой говорить. Тони, но у меня больше никого нет. Я поступила глупо, сказав, что люблю его. Это как-то само собой вырвалось у меня. А он уверял, будто все, что я чувствую, и все, что чувствует он — это похоть, будто любовь — это чепуха и что от одного упоминания о духовном единении он становится больным.

— Прямо так и сказал?

— Ну не совсем такими словами. Я просто выразила его мысль. У него это вышло еще более оскорбительно и цинично.

— Но как ни крути, теперь он все равно — твой муж, и я клянусь тебе, Александра, что если мужчина находит с женщиной удовольствие в постели, то за этим удовольствием последуют и другие, если оба они проявят достаточно благоразумия. Ты любишь Дугласа. Половина битвы выиграна. Даже больше половины, потому что он сходит с ума от одного прикосновения к тебе. Вот увидишь. Завтра будет прием. Сразу после него мы с Мелисандой уедем. И ты сможешь больше не беспокоиться из-за моей прекрасной колдуньи. Да и вообще, мне кажется, Дуглас уже начал задаваться вопросом, каким образом он смог бы с ней поладить.

— Я до сих пор не могу поверить, что она позволяет тебе называть себя Мелли.

— Да я и сам терпеть не могу это имя. Мелли! Оно вызывает ассоциации с какой-нибудь тяжеловесной рябой девицей. Но важно, чтобы она научилась слушаться меня. И если бы мне захотелось называть ее “кошечкой”, то она и с этим должна была бы согласиться, потому что это исходит от меня, ее мужа и повелителя.

Александра, пораженная, смотрела на него.

— Ты ужасаешь меня. Тони. Тони оскалил зубы:

— Да нет, не так уж я страшен. Просто как бы я ни любил твою сестру, я никогда не позволю ей быть главной. Ах, кажется, я вижу твоего жестокого мужа, и он идет к нам. Любой нормальный человек остановился бы хоть на минутку, чтобы посмотреть на эти статуи, но не таков Дуглас. У него такой вид, словно он собирается кого-то убить. Это должно быть интересно. Хочешь, я уведу его отсюда?

— Нет, а то еще вызовет тебя на дуэль или опять затеет драку.

Она покачала головой:

— И тогда мне придется встать на его сторону, Тони.

— Очень даже возможно. О, кажется, мы спасены. Мелисанда, она приближается к нему со своими акварелями. Вот она остановилась, чтобы посмотреть на статуи, и вовсе не для того, чтобы нарисовать их. Вот они встретились с Дугласом и о чем-то разговаривают. Он вынужден сдерживаться и быть любезным, невзирая на страшное желание убить тебя. Ага, кажется, он перестал скалить зубы.

Слушай, Алике, у меня появилась потрясающая мысль.

Посмотрев ему в лицо, она сразу поняла, о чем он подумал, и быстро сказала;

— О нет. Тони. Ничего не получится, это не…

Дуглас и Мелисанда обошли раскидистое тисовое дерево, и глазам их предстал коленопреклоненный Тони, обнимающий Александру за талию и целующий ее волосы.

Дуглас застыл на месте.

Мелисанда отпрянула назад, точно ее ударили. Потом она бросила свои акварели на землю и, истошно крича, ринулась к парочке, схватила Тони за волосы и изо всех сил отдернула от Александры. Он упал на спину, улыбаясь ей, но Мелисанда не смотрела на него. Она впилась взглядом в свою сестру.

— Ты, жалкая воровка чужих мужей! — закричала она и бросилась к Александре, сбив ее с ног. — Как ты смеешь, Алике! У тебя есть свой муж, и у тебя хватило совести отбивать моего!

Мелисанда вцепилась ей в волосы.

— Прекрати! Ради Бога…

Дуглас схватил Мелисанду на руки и перебросил Тони, который поймал ее и крепко прижал ее руки к бокам.

— Я выдеру ей все волосы, я ей расцарапаю все лицо!

— Ну, Мелли, успокойся. Мелисанда повернулась и закричала на расстоянии не больше дюйма от его носа:

— Прекрати называть меня этим ужасным именем! Чем это ты здесь занимался? Целовал ее волосы? У меня прекрасные волосы. И если тебе так уж этого хочется, ты будешь целовать мои! Бессовестный обманщик, я и у тебя вырву все волосы, и тогда ты… Как ты смеешь целовать меня после всего этого, несчастный предатель!