Его лучшая любовница - Уоррен Трейси Энн

— Боже милостивый, где ты была?

Габриэла вздрогнула и чуть было не взвизгнула. Обернувшись, она встретила обвиняющий взгляд облаченной в ночную сорочку Мод. Прижав ладонь к отчаянно бьющемуся сердцу, она постаралась успокоиться.

— Господи! Ты меня до смерти перепугала! Немолодая женщина щелкнула языком и плотнее закутала плечи в старую синюю шаль.

— Этого ты и заслуживаешь, раз крадешься сюда темной ночью, ничего мне заранее не сказав. Я ужасно тревожилась, представляя себе самые дурные варианты с грабителями, маньяками и тому подобным.

— Ты прекрасно знаешь, что я достаточно быстро бегаю, чтобы угодить в лапы преступнику. Но мне очень жаль, что я заставила тебя волноваться. Прости, дорогая.

Подойдя к решетке маленького камина, Мод наклонилась, чтобы зажечь свечу. Подняв ее выше, она осмотрела Габриэлу и снова громко цокнула языком.

— Надо полагать, это один из костюмов Джо? Хорошо, что его никто не хватился.

— Не успеют, — ответила Габриэла. — Я завтра верну его в театр, и никто ничего знать не будет.

— А если бы кто-то заметил?

Она пожала плечами:

— Я бы сказала, что швы начали разлезаться и их надо укрепить. Я ведь в последнее время зарабатываю по нескольку пенсов, обшивая труппу, так что никто ничего не заподозрил бы.

— Может быть, и так. — Мод прошла в другой конец комнаты и открыла дверцу небольшого буфета. — Ты ела?

При этом напоминании у Габриэлы громко забурчало в животе. За всеми этими происшествиями она пропустила ужин, а с завтрака прошло уже немало времени.

— Не довелось.

— Тогда садись, дам тебе перекусить. Заодно поставлю чайник. Я и сама не прочь выпить чаю.

Ее старшая подруга перебросила длинную косу седеющих темно-рыжих волос через плечо и пододвинула Габриэле тарелку с черным хлебом и сыром. Не успела Габриэла прожевать первый кусок, как Мод сурово проговорила:

— Надо думать, ты ходила к дому того человека. А ведь мы договорились: ты туда не пойдешь и забудешь про свою нелепую месть.

Габриэла чуть помедлила, старательно пережевывая хлеб с сыром. Проглотив, она ответила:

— Мне нужно было посмотреть ему в лицо.

Мод положила на стол стиснутые в кулаки руки.

— Боже, только не говори мне, что ты его застрелила, Габби!

— Нет. Но была очень близка к этому.

Она поведала Мод о своей встрече с Рейфом Пендрагоном и о том, как ее поймал и остановил его друг. Она благоразумно решила не упоминать о том, что при этом Уайверн сорвал у нее поцелуй… и что этот поцелуй был таким жарким и чувственным, что она никогда не сможет его забыть… тем более что он был у нее первым.

— Ну, я очень рада, что другу Пендрагона хватило ума отобрать у тебя пистолет раньше, чем ты наделала дел. Господи! Если бы ты его застрелила, ты сейчас уже была бы в тюрьме Ньюгейт!

Габриэла отодвинула тарелку, снова забыв про голод.

— Я считала, что все равно там окажусь. А вместо этого он меня отпустил. Ах, Мод, какие ужасные вещи они с Уайверном говорили про моего отца! Даже сейчас я не могу до конца поверить тем обвинениям, которые они высказали! — Она заглянула в глаза своей старшей подруге.

— Они сказали, что папенька был жестоким чудовищем. — У нее в горле встал ком, так что она смогла продолжить рассказ только еле слышным шепотом: — Они сказали, что он изнасиловал какую-то женщину и что убивал людей, не раз, в том числе угробил и собственного отца. Как ты думаешь, это может быть правдой? Неужели мой отец мог оказаться таким злодеем? — У нее больно сжалось сердце, когда Мод опустила ресницы, чтобы не встретиться с ней взглядом. Эта реакция, как и последовавшее за ней молчание, говорили лучше всяких слов. — Если ты об этом знала, то почему ничего мне не сказала?

Мод вздохнула и наконец, посмотрела ей в глаза.

— Я не знала всего — по крайней мере, про убийства, — хотя порой и слышала невнятные разговоры о его жене и о том, как странно она упала на лестнице, сломав себе шею. Но я должна признаться, что этот тип мне никогда не нравился. В нем было нечто гадкое, которое порой проявлялось… По правде говоря, он редко бывал с тобой: заглядывал ненадолго уединиться с твоей мамой и дарил тебе красивый пустячок.

В памяти Габриэлы пронеслись воспоминания об отце: широкая улыбка и теплые объятия, в которые он неизменно ее заключал, прежде чем подарить пакетик лимонных леденцов или ирисок и фарфоровую куклу с красивым личиком, в модном шелковом платье. Она всегда думала, что эти подарки были знаком его любви, но теперь в этом усомнилась. Дешевые подачки, нехитрые забавы, благодаря которым девочка вела себя тихо, пока он развлекался с ее матерью.