Буря в песках (Аромат розы) - Райан Нэн

Как раз в это время Пекос уехал из Пассо дель Норт. Решив, что тяжелая работа в своей шахте Лост Мадр станет именно той переменой, которая ему была нужна, Пекос направился в мексиканскую деревушку Буенавентура. Эта сонная маленькая деревня, съежившаяся под жарким мексиканским солнцем, вызвала улыбку на лице Пекоса. Буенавентура никогда не меняется. Вдоль главной пыльной улицы выстроились в ряд католическая церквушка, единственная таверна с грязными полами, платная конюшня и кузница, а также телеграф, в помещении которого находился магазин. Здесь было мало шансов поразвлечься, но загорелые улыбающиеся люди, которые жили в этом месте, были счастливы и спокойны.

Пекос обвязал поводья своего коня вокруг столба у таверны. Он вошел внутрь, сощурившись после яркого солнечного света. Маленькая душная комнатка была почти пуста. Не было никого, кроме седого мужчины, который спал, положив голову на руки и оперевшись на грубо сколоченный бар. Только жужжание мух, которые роились в лучах света, проникающего сквозь маленькие оконца, раздавалось в полутемной комнате.

Пекос подошел к стойке бара, снял свой стетсон, весь в пятнах от пота, и замшевые перчатки.

— Полагаю, честный гринго может выпить виски? — Его глубокий голос громко прозвучал в тишине комнаты.

Спящий человек, вздрогнув, проснулся и заморгал в смущении. Его светлые раскосые глаза уставились на Пекоса, и широкая белозубая улыбка растеклась по худому лицу.

— Сеньор МакКлэйн! — Гектор Топиа перегнулся через стойку.

Пекос тепло пожал его руку и поинтересовался, как поживает его семья.

— Пекос, Пекос, — сказал худой усталый мужчина, сияя от радости, и достал из-под стойки бара полупустую бутылку виски. — Они все в полном порядке! Только одна из дочерей уехала из дома.

Пекос налил себе виски, выпил и смотрел, как Гектор наливает еще.

— Прекрасно, Гектор. Удивляюсь, как тебе удалось поднять их всех на ноги… сколько их? Двенадцать, тринадцать? И все они превратились в хорошеньких миловидных девушек.

— Si, — сказал Гектор, гордо кивая. — У меня их четырнадцать, Пекос, ты забыл об одной. И ты прав, все они прекрасные дети. Ты знаешь, Антонио уехал в столицу, чтобы выучиться на врача!

— Прекрасное достижение, амиго, — протянул Пекос и выпил виски. — Ты видел кого-нибудь из моих людей? Я останусь здесь ненадолго, хочу посмотреть, удастся ли мне извлечь хоть немного руды из этой проклятой шахты.

— Ах, si, тебе везет, Пекос. Молодой Джоз Родригес приезжает в Буенавентуру каждый понедельник, чтобы сделать продуктовые запасы. Он и теперь вот-вот должен появиться здесь.

— Прекрасно. Я поеду на шахту вместе с ним. Он хороший парень, этот Джоз.

— Надеюсь. — Черные глаза Гектора блеснули. — Он часто навещает мою маленькую Розалинду.

Пекос хохотнул.

— Ах, любовь!

— Что с тобой, Пекос? Ты тоже влюбился?

Пекос продолжал улыбаться:

— Не думаю, что это для меня, дружище.

Через час молодой Джоз Родригес приехал в Буенавентуру. Обрадованный встречей с человеком, который уберег его от жестокой порки, Джоз крепко обнял Пекоса, что-то быстро говоря по-испански.

Привычный к чересчур рьяным проявлениям эмоций Рено Санчеса и Лупы, Пекос не стал вырываться из крепких объятий парня. Когда, наконец, Джоз отпустил его, Пекос спросил, как продвигаются дела на шахте. Не удивившись, услышал, что разрабатываемые пласты истощаются, и остались только следы золота. Пекос достал из кармана десять тысяч долларов и сказал, что ему понадобится помощь молодого человека. Вместе они вошли в магазин, где мексиканец с опечаленным лицом протянул Пекосу телеграмму.

«У вашего отца в воскресенье, 11 сентября, случился сердечный приступ. Он в очень плохом состоянии. Возвращайтесь немедленно на Тьерра дель Соль. Миссис Баррет МакКлэйн».

Анжи сидела у постели мужа, когда Пекос приехал на ранчо. С того самого утра, когда он рухнул на нее, Баррет МакКлэйн не произнес ни слова и не двинул ни одним мускулом. Доктор Уилсон, тот самый врач с совиными глазами, который осматривал Анжи, приехал на Дель Соль через два часа после того, как Баррета хватил удар. Он сразу же понял, что старшего МакКлэйна разбил паралич, и его шансы выжить очень невелики.

Но даже если он выживет, то определенно никогда не сможет вновь быть мыслящим нормальным человеком.

В силу своего долга Анжи сидела у кровати Баррета в его огромных покоях, не утешая, но и не мучая его. Временами, когда она смотрела на него, ей казалось, что он помнит всю ту шокирующую правду, которую она выплеснула ему в лицо в роковое утро. Она видела в этих больных карих глазах боль и неверие. Чувствовала, что у него разбито сердце.