Пленник моих желаний - Линдсей Джоанна

Его пальцы легко коснулись ее щеки.

— Я опять ревную. Потому что сам хотел бы тебя научить.

Она рассмеялась бы, не прозвучи в его голосе знакомые хрипловато-чувственные нотки. Поэтому Габриела затаила дыхание и решительно подавила порыв броситься ему на шею и целовать взахлеб. Но он зарылся руками в ее волосы. Она потеряла ленту, и теперь ветер ерошил густые локоны. Он так часто дотрагивался до нее… и, кажется, почти не сознавал этого. Просто не мог оторваться.

И чтобы отвлечься от настойчивых мыслей о нем, Габриела спросила:

— Ты уже придумал, как мы будем действовать, когда придем в порт?

— Да, перед тем как плыть на остров Лакросса, мы остановимся на Ангилье, где найдем женщину с твоим цветом волос и по возможности такого же роста, чтобы издали он принял ее за тебя. А потом я возьму карты и отправлюсь к нему.

Девушка недоуменно уставилась на Дрю:

— Погоди! Хочешь сказать, что меня там не будет?!

— Совершенно верно. Именно это я и хочу сказать, — упрямо ответил он. — После всех рассказов об этом пирате я поклялся, что ты и близко к нему не подойдешь.

— Но карты вовсе ему не нужны, — возразила она. — Я и это тебе говорила.

— Пока что это только предположение, — не уступал он. — Лакроссу нужны не карты, а то, чтобы их принесла именно ты. Поэтому та, кто будет изображать тебя, покажется на борту корабля, карты будут вручены Лакроссу, а твоего отца освободят. Все пройдет лучше некуда, и никто не пострадает.

Девушка раздраженно подняла глаза к небу.

— А что, если он не освободит отца, пока я сама не предстану перед ним?

— Не откажется же он от своего слова только потому, что карты отдам ему я?

— Еще как откажется! И ни на секунду не воображай, будто в нем имеется хотя бы капля благородства! Мне нужно быть там на случай, если твой план провалится и он захватит в заложники и тебя.

— А мысль об этом… тебя расстраивает?

Габриела от неожиданности растерялась, но тут же свела брови. Похоже, он ждет от нее каких-то объяснений? Признаний? Б чем? Что она будет тревожиться за него? Что он ей небезразличен? Но стоит ли упоминать об этом в разговоре, касающемся Пьера?

Но непрошеная радость уже расцвела в ней. Поэтому она как ни в чем не бывало кивнула:

— Ну разумеется. Если тебя возьмут в плен, мне придется спасать сразу двоих, верно?

Дрю рассмеялся, прижал ее к себе, потерся щекой о щеку и прошептал:

— Я просто таю при мысли о том, что ты станешь меня спасать.

Она почти повисла у него на шее и улыбнулась:

— Придется спасти тебя хотя бы затем, чтобы потом пристрелить за то, что был так глуп, что позволил себя сцапать.

— Черт возьми, Габби, что за чудесный у тебя характер! — расхохотался он. — Я ни с кем столько не смеялся, как с тобой!

— Бьюсь об заклад, ты говоришь это всем своим милашкам, — с деланным кокетством прощебетала она.

Он ответил знакомой будоражащей улыбкой.

— Нет, не всем. Только тебе.

Глава 44

Они прибыли в порт назавтра, гораздо раньше, чем ожидала Габриела, и уже во второй половине дня бросили якорь в гавани острова Ангилья. Освоенная английскими поселенцами с Сент-Китса в начале семнадцатого века, Ангилья находилась совсем недалеко от ее родного острова, к которому можно было подплыть еще до темноты.

Один из матросов сказал, что Дрю часто останавливался в порту Ангильи по торговым делам, из чего девушка заключила, что Дрю выбрал именно этот остров, поскольку он был ему более знаком, чем Сент-Китс.

У нее так и не хватило мужества спросить Дрю, отпустит ли он ее людей. Если он откажется, их перемирию настанет конец. И кроме того, если он согласился помочь, с его стороны будет глупо не использовать дополнительные силы, тем более что ее люди готовы пойти на все, чтобы освободить Натана.

Но несмотря на все рассуждения, она с замирающим сердцем ждала у поручня, когда откроют трюм. Освободят ли ее друзей или препроводят прямо в тюрьму? Пришлось на всякий случай составить несколько планов действия.

Поскольку островом управляли британцы, а Дрю никак к ним не относился, имелся крошечный, совсем крошечный шанс, что она сумеет взять реванш и поменяться местами с Дрю. В конце концов, недаром Ричард при желании мог объясняться и выглядеть как истинный английский аристократ. А британские власти скорее поверят своим, чем американцам. Но Габриела молила Бога, чтобы до этого не дошло. Очень не хотелось, чтобы Дрю бросили в тюрьму, когда их перемирие все еще действовало.