Королевство грез - Макнот Джудит

— Сегодня от Генриха прибыл гонец с подтверждением внесенных в правила изменений, — добавил Ройс и, поскольку она по-прежнему созерцала его с вежливым равнодушием, многозначительно заключил:

— Решение это было принято нашими королями в момент заключения перемирия.

И только когда он добавил: «И я буду участвовать», — Дженни, кажется, осознала всю важность сказанного, бросила на него презрительный взгляд, отвернулась и вышла из зала. Ройс посмотрел вслед, потом в полном расстройстве пошел за ней и догнал в тот момент, когда она уже открывала дверь своей спальни.

Он сам распахнул перед Дженнифер дверь, вошел и закрыл ее за собой. В присутствии рыцарей она промолчала, но теперь, наедине, обрушилась на него с резкостью, превосходящей скандал в ночь убийства Уильяма.

— Как я догадываюсь, рыцари с юга Шотландии должны участвовать в сем небольшом развлечении?

— Да, — скованно отвечал он.

— И это уже будет не состязание? Теперь это будет турнир? — добавила она. — И, разумеется, именно потому вы собираетесь принять в нем участие?

— Я собираюсь принять в нем участие потому, что мне так приказано!

Гнев схлынул с ее лица, оставив его белым словно бумага и совершенно лишенным надежды. Она передернулась.

— У меня есть другой брат; я не люблю его так, как любила Уильяма, но он хотя бы доставит вам несколько больше хлопот, прежде чем вы убьете его. Он почти вашего роста. — Подбородок ее дрожал, глаза блестели от слез. — А потом еще есть мой отец; он старше вас, но очень искусный рыцарь. Его смерть доставит вам удовольствие. Надеюсь, — страдальчески проговорила она, — вы найдете в душе… найдете возможным, — поправилась Дженни, давая понять, что не считает, будто у него есть душа, — не убивать мою сестру.

Она — все, что у меня осталось.

Понимая, что она не захочет терпеть его прикосновение, Ройс все же не мог удержаться и обнял ее. Она окаменела, но не сопротивлялась, и он прижал к груди ее голову, чувствуя под ладонью атласные волосы, и хрипло вымолвил:

— Дженнифер, прошу тебя, не надо, пожалуйста! Не убивайся так. Плачь ради Бога. Кричи на меня, но не смотри как на убийцу.

И тут он понял.

Он точно понял, когда полюбил ее и как это произошло.

Память вернула его на поляну, где ангел, одетый, как паж, взглянул на него сияющими синими глазами и тихонько сказал: «Я думаю, что легенды, сложенные о вас, лгут. Все, что они говорят о ваших деяниях… не правда. Я не верю».

Теперь она верит всем россказням о нем и имеет на то веские основания. Мысль эта пронзила Ройса болью, которая оказалась стократ хуже любой когда-либо нанесенной ему раны.

— Заплачь, — шептал он, поглаживая блестящие волосы, — тебе станет легче. — Но сердцем знал, что предлагает ей невозможное. Она столько вытерпела и так долго удерживала в себе слезы, что Ройс сомневался, способно ли что-то заставить ее их пролить. Она не плакала, рассказывая о своей умершей подруге Бекки, не плакала над мертвым Уильямом и она не будет рыдать перед мужем, которого ненавидит. Нет.

— Я знаю, ты не поверишь, — горестно шептал он, — но я сдержу слово. Я не причиню зла на турнире твоим родным, ни единому члену твоего клана. Я клянусь.

— Пожалуйста, отойдите от меня, — сказала она сдавленным голосом.

Он не мог разжать руки.

— Дженни… — шептал он, и Дженни хотелось умереть, ибо ей даже сейчас нравилось, как звучит в его устах ее имя.

— Больше не называйте меня так, — хрипло сказала она.

Ройс испустил долгий страдальческий вздох.

— Если я скажу, что люблю тебя, это поможет? Она вырвалась, но на лице ее не было гнева.

— Кому вы хотите помочь? Ройс бессильно уронил руки.

— Вы правы, — согласился он.

Через два дня Дженни вышла из церкви после разговора с братом Грегори, который согласился остаться в Клейморе, пока не найдут постоянного священника. Рыцари Ройса, как каждое утро, упражнялись в необходимых для битвы искусствах. Час за часом они гоняли коней, посылая их прыгать через канавы и груды мешков с песком, взлетали в седла, не касаясь ногами стремян. Остальное время на свежем воздухе проводили за упражнениями с копьями возле вкопанного в землю столба с мишенью, установленной на перекладине столь неустойчиво, что она принималась вращаться от легкого прикосновения руки. На одном конце перекладины висела часть лат со щитом, на другом — длинный и очень тяжелый мешок с песком. Один за другим рыцари снова и снова разворачивали коней в глубине двора и на полном скаку, каждый раз под разным углом, неслись на «рыцаря». Если копье не поражало «рыцаря» точно в грудь, перекладина начинала вертеться, и всадник получал увесистый удар мешком, который всегда попадал в цель.

Время от времени промахивались все рыцари, все, кроме ее мужа, заметила Дженни. В отличие от других Ройс меньше времени проводил у столба и больше работал с Зевсом, чем и был занят сейчас. Краешком глаза она видела, как он с поблескивающими под солнцем могучими обнаженными, плечами в дальнем конце двора понукает своего скакуна прыгать все выше и выше, потом пускает ровным галопом, заставляя выписывать аккуратные восьмерки.

Прежде она могла не обращать внимания на ежедневные упражнения, но с приближением турнира то, что раньше казалось простой тренировкой, обернулось смертельным искусством, в котором совершенствовались люди Ройса, чтобы применить его против своих соперников. Она так увлеклась подозрительной слежкой за мужем, что не услышала, как подошел Годфри.

— Зевс, — изрек он, кивая в ту сторону, куда был искоса устремлен ее взгляд, — не тот конь, каким был его отец. Ему недостает целого года тренировки.

Дженни, вздрогнув при первых его словах, возразила;

— Он… мне он кажется великолепным.

— Ну да, конечно, — подтвердил Годфри. — Да только присмотритесь к коленям Ройса, вон, видите, как ему приходится подталкивать, чтобы Зевс повернул? Тор взял бы такой поворот при касании не сильней этого… — Годфри дотянулся и чуть дотронулся до руки Дженни большим пальцем. Дженни пронзило чувство вины при мысли о прекрасном коне, которого она погубила, и следующие речи Годфри не принесли облегчения.

— Когда в бою приходится управлять конем с такими усилиями, какие Ройс должен будет прикладывать на турнире, это может стоить вам жизни.

К ним подошли Юстас с Гэвином, только что слезшим с седла, и оруженосец, услышав слова Годфри, мгновенно и яростно бросился защищать Ройса.

— Нечего беспокоиться, миледи, — провозгласил он. — Ройс — лучший воин из всех, живущих на свете, вы сами увидите на турнире.

Заметив, что товарищи наблюдают за ним со стороны, Ройс остановил Зевса, собравшегося сделать еще один поворот, и поскакал к ним, Годфри с Гэвином загораживали Дженни, так что он обнаружил ее, только когда остановился перед всей компанией, и Гэвин воскликнул: