Игра в обольщение - Эшли Дженнифер

— Пожалуйста, не надо, — ухмыльнулся Анджело. — Я не хочу целыми днями сидеть в помещении.

— Ну а как насчет всех денег в мире? Ты их заслуживаешь.

— Деньги нужны, чтобы наполнить желудок и поддерживать огонь в очаге, — отозвался Анджело. — Но их приятнее украсть.

— Не относись к этому так легкомысленно. Вчера ты спас Эйнсли жизнь. Это стоит всего, что у меня есть.

— Я находился довольно близко, вот мне и удалось что-то сделать, — продолжая чистить лошадь, ответил Анджело. — Я знаю твои мысли: ты, конечно, винишь себя. Но я видел, какое переменчивое настроение у этого жеребца. Мне надо было не слушать Пирсона и не отходить от него.

— Тогда сегодня Пирсон отправил бы тебя в суд за воровство лошадей. Мы избавились от этого человека. Но Эйнсли не должна была пострадать из-за этого.

— Это точно. — Анджело спокойно взглянул на Кэмерона. — Не отдавай мне свое королевство. Не нужно оно мне. И потом, я знаю, окажись в опасности моя сестра, мать или возлюбленная, ты бы сделал то же самое.

— Да, сделал бы, — согласился Кэмерон.

Анджело закончил чистить лошадь скребницей, выбил ее, чтобы очистить от грязи, и, взяв щетку помягче, опять принялся охаживать животное. И скакун-чемпион, который в своей возрастной категории пришел первым в Ньюмаркете, Эпсоме и Донкастере, переместил свой вес на одно бедро и зафырчал от удовольствия.

— Эйнсли хочет посмотреть вашу лодку, — сказал Кэмерон.

— Позволь мне сначала послать записку матери, — с усмешкой в глазах сказал Анджело, — чтобы она провела там генеральную уборку. Она поджарит мою шкуру, если я приведу ее светлость на лодку без предупреждения.

Кэмерон, знакомый с матерью Анджело, понимал его. Имея рост около четырех с половиной футов, она железной рукой управляла всей большой семьей.

На этом их разговор закончился. Анджело понимал, как ему благодарен Кэмерон, а Кэмерон знал, что Анджело отнесся к этому спокойно.

Кэмерон вышел из конюшни, все еще слишком взволнованный, чтобы садиться на лошадь, — лошадям не нужны встревоженные, беспокойные всадники — и из угла загона наблюдал, как лошадей тренируют жокеи.

Он скорее почувствовал, чем услышал, как у него за спиной остановился Дэниел. Дэниел за это время стал еще выше, в нем исчезла подростковая угловатость.

Кэмерон помнил, как совсем еще ребенком Дэниел ходил за ним по пятам на длинных и тонких ножках и задавал кучу вопросов, желая все знать о пони. И хотя Кэмерон особенно с Дэниелом не церемонился, он всегда точно знал, где находится его сын в данный момент, чем он занят, и, когда требовалось, подставлял ему свое плечо — как это было в Глазго. Они с братьями вырастили его, не поднимая особого шума.

— Я уезжаю, — сказал Дэниел.

— Уезжаешь? Куда на этот раз?

Дэниел сунул руки в карманы и посмотрел на Кэмерона:

— В университет. Разве не туда ты все время пытался меня отправить?

— Я думал, ты ненавидишь Кембридж.

— Ненавижу. Поэтому я еду не в Кембридж. Я еду в Эдинбург. А может, Глазго. Поэтому я и удрал туда в тот день.

— Так вот в чем причина? — разозлился Кэмерон. — Дэнни, почему, черт возьми, ты ничего мне не сказал?

— Я хотел увидеть это место, прежде чем разговаривать с тобой, — пожал плечами Дэниел. — Не ожидал, что попаду в переплет. Я прилично оделся, чтобы меня не вышвырнули из университета за ухо, но те парни соблазнились моей одеждой. Они хотели раздеть меня, веришь? Если бы они завели речь о деньгах; я бы их отдал им. Так я потом и сказал этим парням.

— А затем сел вместе с ними в тюрьму. Благородно, сын.

— Они не думали, что я дам отпор. Я просто дрался, как и они, поэтому, когда появилась полиция, не сразу понял, что надо бежать. А знаешь, их предводитель, он не такой уж плохой. Для уличного хулигана.

— Значит, ты выбрал Эдинбург. Почему? Меньше уличных хулиганов?

— Мне интересно, отец. Мне понравился профессор, который преподает инженерное дело. А еще там есть преподаватель по архитектуре. И никакой философии, слава тебе, Господи.

— Если ты не хотел изучать философию, Дэнни, тебе надо было сказать об этом.

— По правде говоря, отец, я не очень-то много понимал тогда, — пожал плечами Дэниел. — Пришлось побродить в поисках себя. Но теперь я определился. Рождественский семестр закончился, но преподаватели обещали провести со мной индивидуальные консультации, чтобы я мог догнать остальных. Я выясню, что и как, познакомлюсь с ребятами, посмотрю, как пойдут дела. Вернусь между семестрами сюда и начну серьезно заниматься в Тринити-колледже. Я уезжаю сегодня и, как только доберусь, сразу пришлю тебе телеграмму. Дядя Мак говорит, что я могу остановиться у него.