Горячая любовь холодной блондинки - Кауфман Донна

— Вы кто? — Если б ей дали немного больше времени на то, чтоб проснуться, она сразу же заметила бы сходство. Но когда мимо высокой просочилась толстушка пониже ростом, всякие сомнения исчезли. — Сестры Ника?

Низенькая замерла, с неподдельным интересом обернулась к высокой сестре.

— Она сказала Ник, а не Джо. — И две похожие улыбки обласкали Санни, которая вмиг уразумела, какие мысли пронеслись в головах у обеих собеседниц.

Она качнула головой.

— Нет, нет, вы ошибаетесь. Я работаю на Ника. Помощница на кухне. А Джо сдал мне квартиру, потому что его друг от нее отказался. До воскресенья он поживет с мамой Бенни, а потом уедет учиться.

Высокая одобрительно кивнула.

— Хорошо соображает и за словом в карман не лезет. — Обе сестры хмыкнули. — Определенно не принадлежит к типу Ника или Джо. — Высокая шагнула вперед и протянула руку. — Извини за бесцеремонное вторжение, но поскольку мы уже здесь, то я Марина. — И она пожала руку Санни. — А это моя младшая сестра Андреа. Должна тебя предупредить, имеются еще две сестры, Рэйчел и Би Джей. Те самые младшие, если не считать Джо. Он — младенец.

— Причем не только в смысле возраста, — добавила Андреа, разглядывая плакаты на стенах. — Сомневаюсь, что он позволил тебе тут внести что-то от себя, а?

Санни улыбнулась.

— Учитывая, что мне большую часть суток приходится разглядывать великолепные блюда, не вредно поглядеть на Хизер Локлир или Эль Макферсон. Их фигуры удержат от искушения, помогут поддерживать себя в форме.

— Определенно не тип Джо, — согласилась Андреа. — Ладно, сейчас мы выметаемся из твоей спальни. У нас в порядке вещей забегать друг к другу, но если бы мы знали…

—…по крайней мере мы бы сначала постучали, — с улыбкой закончила Марина. — А потом все равно вломились. — Судя по всему, уходить она не спешила. — Слушай, а когда ты начала работать? Обычно телеграф Д’Анжело работает оперативнее, но из-за только что начавшихся каникул, недавней выписки Сесилии с новорожденным из больницы и объявления Би Джей, которая, оказывается, в новом году ждет появления второго и третьего ребенка сразу… ну, ты понимаешь, темп жизни…

—…ничуть не изменился, — со смехом завершила слишком длинную тираду сестры Андреа.

Санни казалось, что она присутствует на теннисном турнире, причем ее голова используется вместо мячика, так часто приходилось крутить ею вправо-влево. Интересно, почему они постоянно договаривают друг за друга? Трудно представить, каково расти в семье со столь многочисленными родственниками. Уже не в первый раз она ощутила легкий укол зависти.

— Должно быть, здорово иметь такую разветвленную сеть поддержки.

— Да, точно, — без колебаний согласилась Марина. — Правда, тебя постоянно гонят из ванной, Ник и папа Сал вечно отпугивали наших ухажеров — странно, что мы вообще сумели выйти замуж, а нам еще приходилось мириться с мамой Бенни, пугающей учителей на родительских собраниях. — Ее улыбка смягчилась. — Но всегда находился кто-нибудь, кто помогал с домашним заданием, да и уборку со стиркой делить куда проще. Я так понимаю, что у тебя таких проблем не было.

Санни качнула головой.

— Со свиданиями у меня, может, было еще сложнее. Папа Сал и Ник, вместе взятые, блекнут на фоне моего единственного дедушки. Уборкой со стиркой занимались домработницы, няня помогала мне делать домашнее задание, а ванная была к моим услугах в любое время дня и ночи. — Ее собственная ванная, если уж на то пошло.

— Домработницы и няни? — Андреа вздохнула и опустилась в кресло. — Мне нельзя поселиться вместе с твоей семьей? И взять моих детей?

Марина удобно устроилась на краю кровати.

— Но при наличии такой роскоши почему ты здесь? Раз уж мы так близко подружились, то, я полагаю, можно задать столь нескромный вопрос, — добавила она с ухмылкой.

Она просто неотразима, подумала Санни. Да и Андреа — веселая и хорошенькая. У обеих густые темные волосы, сияющие карие глаза и чудная кожа. Гены Д’Анжело и тут себя показали. Бледная и белокурая, Санни должна была чувствовать себя на фоне этих ярких женщин бесцветной. Но почему-то не чувствовала. Обе ее собеседницы абсолютно лишены напыщенности и самолюбования и нравились ей.

— Вообще-то жизнь здесь мало отличается от моей жизни в университете. Только плакаты у нас были другие. Я прекрасно приспособилась, а убирать приходится только за одной собой.