Горячая любовь холодной блондинки - Кауфман Донна

— Как будто у него есть выбор, — рассмеялась Марина. — Слушай, пошли наконец. Легкомысленно оставлять все празднество на отца Сартори.

Санни одолело любопытство.

— А что за праздник?

— Традиционный летний, для всех соседей. Музыка, игры и танцы. И еда. Чтобы всем наесться вволю. Местные жители, — добавила она со смехом, — к питанию относятся серьезно. Остается еще три недели, но дел — масса. Д’Анжело — одни из главных организаторов.

Марина потащила сестру к выходу, но та, уже выйдя, всунула голову обратно.

— Мы никогда не откажемся от лишней пары рук, — заявила Андреа. — Спроси у Ника, что делать. До полудня мы тут. Или до того момента, пока мелюзга окончательно не выйдет из-под контроля.

— Добро пожаловать к нам, Санни, — продекларировала Марина, и входная дверь за ними закрылась.

Санни подскочила на постели. Спать больше совершенно не хотелось. Напротив, ее переполняла жажда деятельности. Достаточная, чтобы провести на ногах единственный выходной? Она подумала о двух женщинах, с которыми только что рассталась. Ей вдруг захотелось, чтобы ее приняли в их компанию.

Она мечтала жить, как ей хочется. Но в самых диких фантазиях ей не пришло бы в голову выбрать нечто подобное. Такая жизнь каким-то образом сама ее выбрала. И Санни вовсе не была против.

— Дедушка, поглядел бы ты сейчас на исполнительного директора своей компании.

Глава пятая

Санни замерла перед дверью конторы, колеблясь — постучать или нет? Она надеялась встретить маму Бенни, тогда не пришлось бы обращаться к Нику за разъяснениями, как найти отца Сартори. Но не повезло. Она постучала.

— Да?

— Это Санни. У меня один небольшой вопрос.

— Войди.

Он говорил резко, но Санни уже достаточно знала его, чтобы понять, злится он или просто недоволен тем, что отрывают от дела. Всего за неделю она выяснила, что управление даже небольшим ресторанчиком типа «Д’Анжело» состоит из решения нескончаемого ряда задач. Поразительно, за что только Ник не отвечал, и еще более поразительно, как ему удавалось держать под контролем всю массу работ. Она всунула голову в дверь. Виден был лишь темноволосый затылок. Он не взглянул на нее.

На сей раз обычную его белую рубашку с засученными рукавами сменила выцветшая футболка, волосы казались еще более взлохмаченными. Словно он старательно их тормошил. И частенько.

Она проигнорировала появившийся в пальцах зуд и вошла в комнату.

— Мне нужны указания. Марина и Андреа сказали, чтоб я спросила у тебя.

До того он злобно тыкал пальцем в калькулятор, но тут резко остановился и посмотрел на нее.

— Что ты сказала?

— Марина и Андреа сказали, чтобы я присоединялась сегодня к ним, и мне нужны указания. Они сказали, что следует спросить у тебя, — повторила Санни.

— Какое отношение ты имеешь к моим сестрам? — подозрительно прищурился он.

— Они меня пригласили. Этим утром.

— Ты их даже не знаешь.

Она улыбнулась.

— Всех — нет, но двоих теперь определенно знаю.

— С каких это пор?

— С того момента, как они ввалились ко мне в спальню, разыскивая Джо.

Ник смотрел на нее десять секунд, не меньше, потом швырнул на стол карандаш и откинулся на спинку стула.

— Грандиозно.

— Приятно, что тебе понравилось.

— Ты понятия не имеешь, что это для меня значит.

— Тебя это не касается. — Она развернулась. — Ладно, найду сама. Может, мистер Бертолуччи мне поможет.

— Погоди.

Она остановилась, оглянулась.

— Извини, что я взвился. Утро выдалось поганое, а выходки Джо просто меня доконали. Что он тут насчитал — уму непостижимо! Интересно, куда он девает свои мозги, когда они не заняты очередной компьютерной программой.

— Судя по плакатам на стенах его квартиры, могу высказать некоторые предположения, — сухо предположила Санни.

Ей показалось, что уголки его губ слегка дрогнули. Улыбка у него все-таки потрясающая.

— Если подождешь минут десять, я сам отведу тебя к отцу Сартори.

Она убедила себя, что наполнившее ее чувство вовсе не паника, а удивление.

— Да ну! Я знаю, ты занят. Просто объясни, куда идти. Я найду. Не волнуйся — не потеряюсь. Я хорошо ориентируюсь.

Он открыто изучал ее. Паника продолжала нарастать. Перехватывать иногда взгляд-другой, а потом мучить себя предположениями об их значении — это одно. А прямое вызывающее разглядывание — нечто иное.