Рейс от разлуки до любви - Нортон Хельга

– Из японских лагерей мало кто выходил живым. Возможно, его убили, когда японцы покидали остров, а может, его доконала тропическая лихорадка.

– Как, наверное, тяжело пришлось твоей бабушке! – прошептала Трейси.

Дерек кивнул. Глаза у него стали печальными.

– По-моему, мысли о деде преследуют ее всю жизнь. Больше всего на свете я хочу поехать туда и отыскать его следы – хотя бы крупицы сведений, которые помогут понять, что с ним случилось. А съемки документального фильма лишь удобный предлог, чтобы все разузнать.

– И увековечить его память.

– Если я что-нибудь найду, это будет в его честь и в честь его однополчан, – просто ответил он.

– Представляю, какую гору предварительной работы тебе пришлось провернуть!

– За последние два года я несколько раз летал в Токио и на острова. И получил разрешение на съемки.

– Ты ведь знаешь, что мой дед, отец моей мамы и Шона, тоже воевал? Кстати, его кузен работает в нашем посольстве в Токио. Возможно, он сумеет тебе помочь.

Зубы Дерека сверкнули в улыбке.

– Как ты думаешь, почему я согласился работать над твоим проектом?

Дерек посмотрел на нее в упор, и вдруг ее точно громом поразило.

– Ах вот оно что! – Внезапно все стало на свои места.

– Я ничего не делаю просто так, Трейси. Запомни это!

8

Перелет выдался утомительным и долгим. Из-за урагана они два часа просидели в аэропорту Сингапура, потом совершили две промежуточные посадки – в Дели и в Берлине. В Амстердаме они очутились только вечером. Несмотря на усталость, Трейси почувствовала, что ее душевное состояние, как всегда, изменил этот древний и в то же время вечно юный город. И потом, после жаркого лета так приятен европейский холод!

– Никак не могу привыкнуть, что здесь в феврале зима, – пожаловался Энди, натягивая толстую куртку с капюшоном.

– А я люблю зиму. Обожаю кататься на коньках! – воскликнула Элли, заправляя рыжие пряди под изящную белую спортивную шапочку. – Надеюсь, здесь еще стоит лед на каналах. Я никогда не была в Голландии, но знаю, что ее всю можно зимой проехать на коньках. Впервые буду кататься на настоящем, а не искусственном льду!

– Буду рад составить тебе компанию. – Энди галантно протянул ей руку.

– Помнишь, какие вечеринки мы устраивали на пляже возле дома твоих родителей?! – радостно воскликнула Петра Майн, блондинка с пышными формами, одна из основательниц частного клуба «Кошечка», а в прошлом – звезда «фильмов для взрослых».

Трейси нахмурилась. Напоминание о прошлом, да еще в присутствии Дерека, сейчас совсем ни к чему!

Остаток дня накануне они посвятили прогулке по Амстердаму на кораблике. Они плавали по каналам, пересекающим город в разных направлениях, любовались резными башнями и старинными домами, рядами стоящими вдоль берегов.

После прогулки на теплоходе они посетили знаменитый квартал Красных фонарей. Снимать там было запрещено. Они гуляли просто для того, чтобы, как выразилась Трейси, войти в тему.

Они встретились с Петрой и ее партнершей Джун в баре в центре Амстердама. Скругленные стены образовывали в потолке углубление, расписанное темно-синим цветом. Ячеистые, ноздреватые стены украшали куски матового стекла. Столик, за которым они сидели, сиял чистотой.

Из музыкального центра неслись звуки джаза, но подошвы их ног дрожали от басов, доносящихся из ресторана снизу. Два года назад Петра арендовала два этажа старинного особняка, отреставрировала помещение и открыла здесь клуб, куда стремились попасть не только продвинутые местные жители, но и иностранцы.

– Я серьезно. Помнишь, когда мы только затеяли наш клуб и устраивали частные вечеринки для своих? Когда ты была у нас последний раз? – Петра закинула ногу на ногу и дружелюбно подмигнула Трейси.

– На самом деле тебе стоит вспомнить, когда ты в последний раз приходила сюда не одна, – улыбнулась худенькая, похожая на мальчика Джун Танака.

Трейси быстро помотала головой.

– Погодите-погодите! Кто берет интервью – я или вы?

– Ты хочешь выяснить, с какой целью мы с Джун открыли «Кошечку»? – засмеялась Петра. – Я тебе отвечу так. Сейчас мы пожинаем плоды сексуальной революции, за которую сражались наши матери в шестидесятые годы. В последнее время врачи и социологи бьют тревогу. Все меньше и меньше женщин испытывает оргазм. Мы как-то постепенно отходим от собственной сексуальности. Однако ни в Штатах, ни в Австралии нам не удалось найти понимания.