Что слаще свободы? - Мортимер Кэрол

– Нельзя, чтобы нас застали в таком виде, – сказала Гейл, но сама даже не пошевелилась.

Наконец, Джонатан тяжело вздохнул, приподнялся на локте и с огромным сожалением отодвинулся от любимой. Затем сел рядом, спрятав лицо в ладонях.

Дрожащими пальцами девушка пыталась справиться с непослушной молнией на платье.

– Подожди, – остановил ее Хантер, – позволь, я помогу тебе, – его руки вновь нежно коснулись тела Гейл. – Вот так, порядок! Теперь никто ни о чем не узнает!

«Да. Но я никогда не забуду твоей близости, нежности, ласки», – подумала мисс Ройал, вновь и вновь воскрешая в памяти самые приятные подробности последнего часа.

– Не узнает, – эхом повторила за Джонатаном Гейл и еще раз на всякий случай оглядела и ощупала себя, все ли в ее костюме на должном месте. В этот момент замок входной двери щелкнул, и по дому разнесся веселый смех Бена и Мерилин.

Пока пожилая пара шла в гостиную, Гейл судорожно пыталась решить: догадается мудрое опытное старшее поколение о том, что здесь произошло в их отсутствие, или не обратит ни на что внимания? От одной мысли, что все станет известно, щеки Гейл запылали огнем. Она поскорее встала и отсела подальше от Хантера, чувствуя одновременно непреодолимую тягу придвинуться к нему поближе. А Джонатан сидел как ни в чем не бывало в своем черном костюме, все движения его были спокойны, неторопливы, размеренны. А Гейл в это время ужасно боялась даже посмотреть в сторону любимого!

Хантер улыбаясь поднялся навстречу вновь прибывшим.

– Вы очень кстати, дорогие мои, – приветствовал он друзей своим обычным ровным голосом. – Я уже собирался уходить.

«И как это Джонатану удается владеть своими эмоциями? – с восхищением и страхом думала Гейл. – «Собирался уходить»! Ха-ха! Да пару минут назад он вообще намеревался остаться тут со мной на всю ночь!»

Бен внимательно поглядел на молодую пару.

– Мерилин хотела сварить нам кофе, – сказал он.

– Боюсь, мне уже пора домой, – вежливо отклонил приглашение Джонатан.

Гейл заметила, что Хантер тоже старается не смотреть в ее сторону.

– Завтра утром у меня важная деловая встреча, и я должен быть свежим и полным сил, – пояснил Джонатан, затем все же взглянул на девушку. – Пожалуйста, не провожай меня, Гейл, я найду выход. Спасибо всем за прекрасный вечер!

И Хантер вышел, даже не попрощавшись с мисс Ройал наедине, не назначив нового свидания!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Джонатан ужасно торопился, его подгонял какой-то непонятный внутренний страх. При этом он и сам осознавал, что ведет себя крайне глупо.

Хантеру казалось, что он уже успокоился по поводу цветов, присланных Ричардом Крейвеном. Однако где-то в глубине души он все еще испытывал сомнения, что цветы предназначались не Гейл, а Мерилин. Конечно, логичнее считать, что букет сопровождает вежливый отказ актера от дальнейшего сотрудничества с миссис Палмер. Такое объяснение казалось совершенно правильным, волнение Хантера улеглось, и он уже мог спокойно и непринужденно беседовать с мисс Ройал по дороге в ресторан и затем за столиком наслаждаться едой и общением с друзьями. И тут вдруг ошеломляющая новость Бена! Как будто кто ударил Джонатана обухом по голове!

Обе дамы в тот момент удалились поправить макияж, а мужчины остались вдвоем за столиком. Вот тут-то Бен и повернулся к Хантеру, чтобы изложить ему потрясающую новость: Бенджамин Тревис без ума от миссис Палмер и намерен на ней жениться! И это вовсе не шутка! А взгляд врача настойчиво и красноречиво напоминал другу, что тот ведь и сам не прочь породниться с этой семьей.

Джонатан знал Бена уже много лет и не просто общался с ним время от времени: обоих мужчин связывала тесная дружба, не прервавшаяся со смертью Сэма. И Хантер ни разу не видел, чтобы отец его однокашника столь серьезно увлекся какой-нибудь женщиной. Джонатан объяснял эту холодность предыдущими неудачами Бена в личной жизни, распавшимся браком. И сейчас вдруг все разом переменилось: такая уверенность в будущем, такие чувства к Мерилин Палмер!

Впрочем, точно такая же перемена однажды произошла и с заядлым холостяком Джаретом Хантером, когда он без памяти влюбился в Абби. А сейчас тот же вихрь надежд и желаний подхватил Бена Тревиса. Вдруг это заразно и прилипнет к нему? – с невеселым юмором гадал Джонатан. Почему-то переход друзей в новый для них статус ужасно расстраивал Джонатана. Потом это его рассердило. И вот, мучаясь такими сомнениями, Хантер вез Гейл домой. Там он неожиданно для себя бросился в омут безумных ласк и поцелуев, сам не очень отдавая себе отчет, что делает, и все время желая еще большей интимной близости. Джонатан не мог припомнить, чтобы когда-нибудь прежде испытывал такие сильные чувства к кому-нибудь, и ругал себя за несдержанность, как он охарактеризовал свой порыв. Впрочем, извиняться перед девушкой Хантер не стал: ведь как все ей объяснишь? А она все глядела и глядела на него своими огромными зелеными глазами, как будто пыталась сама прочесть что-то очень важное для себя в его душе…